Точный перевод оды горация. Анализ стихотворения Ломоносова «Памятник. Другие переводы на русский язык

Михаил Ломоносов – знаковая фигура 18 века. С его именем связаны многие научные открытия. Но не только как ученый известен этот человек, но и как талантливый поэт и философ. Анализируя творчество Михаила Ломоносова, можно смело утверждать, что его жизненный опыт, идеи служат хорошим примером для всех поколений. А значит, этот человек не будет забыт. Память о нем увековечена не в металле, а в его трудах, как научных, так и литературных. Сам поэт об этом тоже размышлял. Созвучие своих идей он нашел в стихотворении античного автора Горация «К Мельпомене». Великий римлянин сочинил оду во славу поэзии, утвердив бессмертие поэта в его творчестве.

Будучи прекрасным переводчиком, Михаил Ломоносов подарил миру первый русскоязычный вариант латинской оды «К Мельпомене». Это положило начало всем будущим переводам и вариациям античного стихотворения.

«Памятник» Михаила Ломоносова – это не вольный перевод оды Горация, а очень точное воспроизведение на русском языке латинского оригинала. Он ставил перед собой важную задачу – точно передать суть гениального произведения римского автора. Поэтому в стихотворении «Памятник» присутствуют устаревшие слова, таки как: воздвигну, превыше, препятство. Они придают торжественности тексту, окунают в атмосферу давних времен.

Перевод осуществлен Ломоносовым был в 1747 году. В это время он уже подводит определенные итоги своего жизненного пути, задумывается о значении своего творчества. Поэтому, несмотря на точный перевод оригинала, в стихотворении прослеживается «я» самого русского поэта.

Для того чтобы сохранить оригинальную структуру построения оды Горация, Ломоносов отвергнул стандартные приемы рифмования. Талантливый переводчик использует устаревшие слова, высокопарные эпитеты, подчеркивая высокий стиль произведения. «Памятник» написан двусложным ямбом, что помогло сочетать мало рифмующиеся строки. В конечном итоге, стихотворение Ломоносова вышло стилистически целостным, эмоционально насыщенным и мотивирующим.

О каком памятнике идет речи в стихотворении? Он «превыше пирамид и крепче меди». Он – «знак бессмертия», который не может уничтожить ни бурный ветер (аквилон), ни время. Этот памятник позже назовет Пушкин «нерукотворным». Его не ваяли из металла, как многим царям. Он – это не меркнущая в веках слава поэта. Речь идет о культурном бессмертии творческой личности.

В конце стихотворения поэт просит Музу увенчать голову Дельфийским лавром в знак заслуг перед Родиной.

Ломоносову было близко стихотворение Горация с его высокой гражданской позицией, воспеванием искусства.

К оде Горация в переводе Михаила Ломоносова позже обращались многие известные русские поэты. Знаменитыми стали переводы Державина и Пушкина. Но в отличие от Михаила Ломоносова, они не придерживались точно текста оригинала, а делали свои варианты оды.

В стихотворении заложен важный смысл того, что материальное можно уничтожить, а творчество будет жить всегда.

М.В.Ломоносов

Я знак бессмертия себе воздвигнул
Превыше пирамид и крепче меди,
Что бурный аквилон сотреть не может,
Ни множество веков, ни едка древность.
Не вовсе я умру; но смерть оставит
Велику часть мою, как жизнь скончаю.

Я буду возрастать повсюду славой,
Пока великий Рим владеет светом.
Где быстрыми шумит струями Авфид,
Где Давнус царствовал в простом народе,

Отечество мое молчать не будет,
Что мне беззнатный род препятством не был,
Чтоб внесть в Италию стихи эольски
И первому звенеть Алцейской лирой.
Взгордися праведной заслугой, муза,
И увенчай главу дельфийским лавром.

А.С. Пушкин.

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не заростет народная тропа,
Вознесся выше он главою непокорной
Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру - душа в заветной лире
Мой прах переживет и тленья убежит -
И славен буду я, доколь в подлунном мире
Жив будет хоть один пиит.

Слух обо мне пройдет по всей Руси великой,
И назовет меня всяк сущий в ней язык,
И гордый внук славян, и финн, и ныне дикой
Тунгуз, и друг степей калмык.

И долго буду тем любезен я народу,
Что чувства добрые я лирой пробуждал,
Что в мой жестокой век восславил я Свободу
И милость к падшим призывал.

Веленью божию, о муза, будь послушна,
Обиды не страшась, не требуя венца,
Хвалу и клевету приемли равнодушно,

Гораций. Памятник Кн. III, ода XXX (перевод В.Капниста)

Я памятник себе воздвигнул долговечный,
Превыше пирамид и крепче меди он.
Ни едкие дожди, ни бурный Аквилон ,
Ни цепь несметных лет, ни время быстротечно
Не сокрушат его. Не весь умру я, нет:
Больша́я часть меня от строгих парк уйдет;
В потомстве возрасту я славой справедливой;
И в гордый Капитол с весталкой молчаливой
Доколе будет жрец торжественно всходить,
Не перестанет всем молва о мне твердить,
Что тамо, где Авфид стремит ревущи воды,
И в дебрях, где простым народом Давн владел,
Я первый, вознесясь от низкия породы,
В латинские стихи эольску меру ввел .
Гордись блистательным отличьем, Мельпомена !
Гордись: права тебе достоинство дало,
Из лавра дельфского , в честь Фебу посвященна,
Венок бессмертный свив, укрась мое чело.(1806)

Гораций. Памятник.(перевод А.Фета)

Воздвиг я памятник вечнее меди прочной

И зданий царственных превыше пирамид;

Его ни едкий дождь, ни Аквилон полночный,

Ни ряд бесчисленных годов не истребит.

Нет, весь я не умру, и жизни лучшей долей

Избегну похорон, и славный мой венец

Все будет зеленеть, доколе в Капитолий

С безмолвной девою верховный ходит жрец.

И скажут, что рожден, где Ауфид говорливый

Стремительно бежит, где средь безводных стран

С престола Давн судил народ трудолюбивый,

Что из ничтожества был славой я избран

Свел песнь Италии. О, Мельпомена, свей

Заслуге гордой в честь сама венец дельфийский

И лавром увенчай руно моих кудрей. (1854)

Г.Р.Державин. Памятник

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

Так! - весь я не умру, но часть меня большая,

От тлена убежав, по смерти станет жить,

И слава возрастет моя, не увядая,

Доколь славянов род вселенна будет чтить.

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;

Всяк будет помнить то в народах неисчетных,

Как из безвестности я тем известен стал,

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о боге

И истину царям с улыбкой говорить.

О муза! возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой неторопливой

Чело твое зарей бессмертия венчай. 1795

с оригиналом: «Я воздвиг…», В.Я. Брюсов меняет слова местами: «Памятник я воздвиг…» (1913 г.). Три текста (Н.И. Шатерникова, С.В. Шервинского и Я.Э. Голосовкера) начинаются словами «Создал памятник я…». Первые слова «Памятника» А.П. Семёнова-Тян-Шанского — «Создан памятник мной…», А.Х. Востокова — «Крепче меди себе…», В.Я. Брюсова (1918 г.) — «Вековечней воздвиг меди…», Б.В. Никольского — «Долговечный воздвиг меди…».Переводя слова Горация «aere perennius» большинство поэтов употребляют лексему
«медь»: «меди нетленнее» (В.Я. Брюсов (1913 г.), Н.И. Шатерников), «вековечнее
меди» (В.Я. Брюсов (1918 г.), А.П. Семёнов-Тян-Шанский), «крепче меди» (А.Х.
Востоков), «меди победнее» (Я.Э. Голосовкер), «долговечный воздвиг меди…» (Б.В. Никольский), несмотря на то, что слово «aes», как обозначение металла, имеет два перевода: «медь» и «бронза» . Только в двух текстах мы встречаем «бронзы литой» (С.В. Шервинский), «бронз вековечнее» (Н.Ф. Фокков).Зачин шестого стиха «Памятника» Горация «Non omnis moriar…» всеми переводчиками, кроме А.Х. Востокова, переводится одинаково: «Нет, не весь я умру». А.Х. Востоков начинает этот стих словом «так»: («Так; я весь не умру…»), следуя при этом державинскому образцу (Ср.: «Так! — весь я не умру…»). Перевод А.Х. Востокова был сделан в 1802 году, через семь лет после написания «Памятника» Г.Р. Державиным. Отрицание «нет» мы встречаем только после появления «Памятника» А.С. Пушкина. В данном случае любопытно то, что поэт, стремясь максимально точно перевести оду Горация, попадает под влияние автора художественного текста. Следующее разночтение связано со словами Горация «Multaque pars mei» («И большая часть меня»). Наиболее точно переводили это словосочетание В.Я. Брюсов (1913 г., 1918 г.), Н.Ф. Фокков, А.Х. Востоков: «Большая часть меня…». Однако, вместо положительной степени «multa» (большая) эти переводчики используют сравнительную
степень «большая». Н.И. Шатерников, С.В. Шервинский и А.П. Семёнов-Тян-Шанский эту часть шестого стиха переводят как «лучшая часть меня». Наименее точный перевод принадлежит Я.Э. Голосовкеру: «Высшая жизни часть».При переводе сложность вызвали 10-14 стихи произведения. А.Х. Востоков, Н.Ф. Фокков, В.Я. Брюсов, Н.И. Шатерников, С.В. Шервинский перевели стихи

Dicar, qua violens obstrepit Aufidus

Princeps Aeolium carmen ad Italos

Deduxisse modos.

Обо мне будут говорить, где бурный шумит Ауфид,

И где бедный водой Давн сельским

Правил народом, из низкого могущественный

Первым Эолийскую песнь на Италийские

Переложил лады

как места будущей славы, что является искажением оригинала.

А.Х. Востоков

Там, где Авфид крутит волны шумящие,

В весях скудных водой Давнус где царствовал,

Будет слышно, что я — рода беззнатного

Отрасль — первый дерзнул в Римском диалекте

Эолийской сложить меры поэзию.

Н.Ф. Фокков

Будет речь обо мне, где бурлит злой Ауфид

И где бедный водой Давн полудикими

Правил подданными; славен я из простых:

Ведь я первый возвел песнь итальянскую

В эолийческий лад.

В.Я. Брюсов

Буду назван, где мчит Авфид неистовый

И где бедный водой Давн над пастушеским

Племенем был царем: из ничего могущ.

Первый я преклонил песни эольские

К италийским ладам.

В.Я. Брюсов

Буду назван, где мчит Ауфид неистовый

И где бедный водой Давн был над сельскими

Племенами царем, из ничего могущ.

Первым я перевел песни Эолии

На италийский лад.

Н.И. Шатерников

Речь пойдет обо мне, где низвергается

Ауфид ярый, где Давн людом пастушеским

Правил, бедный водой, — мощный из низкого

Первый я проложил песню Эолии

В италийских ладах.

С.В. Шервинский

Назван буду везде — там, где неистовый

Авфид ропщет, где Давн, скудный водой, царем

Был у грубых селян. Встав из ничтожества,

Первым я приобщил песню Эолии

К италийским стихам.

Авторы приняли слова «Ауфид» и «Давнус» («Давн») как атрибуты Римской Империи, находящиеся на большом расстоянии друг от друга. Эта ошибка не случайна. В тексте М.В. Ломоносова — первом, известном нам, русском переводе «Памятника» Горация — мы встречаемся с такой же интерпретацией этих стихов:

Я буду возрастать повсюду славой,

Пока великий Рим владеет светом.

Где быстрыми шумит струями Авфид,

Где Давнус царствовал в простом народе,

Отечество мое молчать не будет,

Что мне беззнатный род препятством не был,

Чтоб внесть в Италию стихи Еольски

И перьвому звенеть Алцейской лирой.

Слова «повсюду» и «отечество» доказывают, что М.В. Ломоносов понял имена собственные «Авфид» и «Давнус» как римские реалии, далеко находящиеся друг от друга. Но Авфид — это «главная река в Апулии» , а Давнус — «мифический царь северной Апулии . Гораций пишет о том, что он, низкого происхождения, первым в Апулии переложил Эолийскую песнь на Италийский лад.

Анализируя «Памятник» Г.Р. Державина, Л.В. Пумпянский объясняет стихи

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;

неправильным пониманием перевода М.В. Ломоносова, которым пользовался Г.Р.
Державин, т.к. не знал латинского языка . Но мы считаем, что это
М.В. Ломоносов не понял оригинальный текст 30-ой оды Горация и тем самым породил литературную традицию: из девятнадцати авторов одиннадцать написали свои «Памятники» с упоминанием мест будущей славы. К ним относятся Г.Р. Державин, К.Н. Батюшков, А.С. Пушкин, В. Ходасевич, С.А. Тучков, В.Н. Крачковский (два стихотворения), С.В. Шервинский, А.Х. Востоков, В.Я. Брюсов (три стихотворения), Н.И. Шатерников. Чешский филолог Иржи Левый в своей монографии «Искусство перевода» пишет о требованиях, которые предъявляются к переводчику: «…переводчик должен знать: 1) язык, с которого
переводит, 2) язык, на который переводит, 3) предметное содержание переводимого текста (так называемые реалии времени и места, индивидуальные особенности автора или соответствующую область специальной литературы)». Мы предполагаем, что в данном случае ошибка допущена вследствие незнания реалий места. Из вышеупомянутых авторов С.В. Шервинский употребляет в третьей строфе слово «везде» («Назван буду везде…»), которое является синонимом слову «повсюду» из текста М.В. Ломоносова («Я буду возрастать повсюду славой…»).Наиболее точными переводами 10-14 стихов можно назвать тексты Б.В. Никольского, Я.Э. Голосовкера и А.П. Семенова-Тян-Шанского:

Б.В. Никольский

Скажут: там, где ревет Ауфид неистовый,

Был из сельских племен крайнего племени, —

Песнь Эолии.

Скажут: с гор, где Ауфид бешено пенится,

Где в безводном краю над деревенщиной

Давн когда-то царил, родом ничтожный смог

Первой песнь передать вольной Эолии

Италийским стихом.

А.П. Семенов-Тян-Шанский

Будет ведомо всем, что возвеличился

Сын страны, где шумит Ауфид стремительный,

Где безводный удел Давна — Апулия, —

Эолийский напев в песнь италийскую

Единственный из всех авторов, переводивших 30-ую оду Горация с академической целью, Семенов-Тян-Шанский объясняет лексемы «Ауфид» и «Давн», вводя в текст название родины Горация — «Апулия».Местоимение «там» в 13 стихе перевода Б.В. Никольского имеет очень большое значение: оно исключает неоднозначное толкование текста

Первый там я в лады ввел Италийские

Песнь Эолии.

Также удачно, на наш взгляд, употребление Б.В. Никольским и Я.Э. Голосовкером
глагола «скажут» («Скажут: там, где ревет Ауфид неистовый…»), («Скажут: с гор,
где Ауфид бешено пенится…»). Обороты, которые использовали А.Х. Востоков («Будет слышно…»), Н.Ф. Фокков («Будет речь обо мне…»), Н.И. Шатерников («Речь пойдет обо мне…»), С.В. Шервинский («Назван буду везде…»), В.Я. Брюсов («Буду назван…») имеют значение будущей славы с последующим указанием широких границ ее, что является, как мы уже говорили, отступлением от оригинала.У перевода Б.В. Никольского есть еще одна особенность, которая не имеет аналогов во всем корпусе русских «Памятников». Автор переводит 11-12 стихи оды

Et qua pauper aquae Daunus agrestium

Regnavit populorum, ex humili potens

Там, где, беден водой, Давн повелителем

Был из сельских племен крайнего пламени,

«По мнению Б.В. Никольского, слова «ex humili potens» «являются вырождением
первоначального рукописного «extumuli potens».» . К сожалению, в
словаре И.Х. Дворецкого, наиболее полном из всех латинско-русских словарей,
слово «extumuli» отсутствует. Но перевод Б.В. Никольского представляется нам
интересным и может послужить предметом дальнейших исследований.

Последние два с половиной стиха оды Горация

Quaesitam meritis et mihi Delphica

Lauro cinge volens, Melpomene, comam.

Возьми гордость

Добытую заслугами, и мне Дельфийским

Лавром увей желающая, Мельпомена, кудри

все поэты, кроме А.Х. Востокова, переводят достаточно точно, с сохранением
авторской мысли: предложение Музе гордиться заслугами поэта и просьбой увенчать голову последнего лавром. И только А.Х. Востоков, кроме лаврового венка, просит у Музы позволения самому гордиться собственными заслугами. Подобные случаи более нам не известны.В результате анализа переводов 30-ой оды Горация, выполненных с академической целью, мы можем сделать следующие выводы:1. Неправильное понимание М.В. Ломоносовым оригинала «Памятника» Горация привело к появлению традиции, которая получила широкое распространение. Из девяти анализируемых текстов шесть стихотворений написаны с упоминанием мест будущей славы. 2. Текст, написанный с художественной целью, может оказывать влияние на поэта,
стремящегося перевести произведение с максимальной точностью, как, например, «Памятник» Г.Р. Державина оказал влияние на А.Х. Востокова, а «Памятник» А.С. Пушкина повлиял на Н.Ф. Фоккова, Б.В. Никольского, В.Я. Брюсова, А.П. Семенова-Тян-Шанского, Н.И. Шатерникова, Я.Э. Голосовкера и С.В. Шервинского.

Примечания

1. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. — М., 1986.

2. Пумпянский Л.В. Об оде А.С. Пушкина «Памятник»
// Вопросы литературы, 1977, № 8.

3. Словарь античности. — М., 1994.

4. Алексеев М.П. Стихотворение Пушкина «Я памятник себе
воздвиг…»: Проблема его изучения. — Л., 1967.

Л.А. Мусорина

РАСХОЖДЕНИЯ С ОРИГИНАЛОМ В ПЕРЕВОДАХ ХХХ ОДЫ ГОРАЦИЯ, ВЫПОЛНЕННЫХ С АКАДЕМИЧЕСКОЙ
ЦЕЛЬЮ

(Наука. Университет. 2001. — Новосибирск, 2001. — С. 15-20)

История создания

Стихотворение Державина, написанное в 1795 году, относится к зрелому периоду творчества поэта (со второй половины 1790-х – до начала 1800-х годов). Это было время подведения итогов жизни и творчества, когда поэт настойчиво стремится осмыслить пройденный им путь, определить свое место в истории общества и литературе. Созданные им в то время стихотворения становятся своеобразными поэтическими манифестами. К ним, помимо «Памятника», относятся стихотворения «Мой истукан» (1794), «Лебедь» (1804), «Признание» (1807), «Евгению. Жизнь Званская» (1807).

Показательно, что пора подведения итогов поэтической жизни Державина ознаменовалась вольным переводом оды римского поэта Горация «К Мельпомене». До него к этому произведению уже обращался другой русский поэт – Ломоносов, сделав первый перевод стихотворения на русский язык. Перевод Ломоносова был достаточно точным, отражающим основные идеи и образы оригинала. В дальнейшей истории русской литературы стихотворение Горация чаще всего не переводилось на русский язык, а служило основой для создания собственного стихотворения-«памятника». Именно такой вольный перевод-переложение впервые был сделан Державиным, который блестяще продолжил дело Ломоносова.

Жанровые особенности

По своим формальным признакам стихотворение Державина, как и Ломоносова, является одой. Но это особая жанровая разновидность оды, которая берет свои истоки от стихотворения Горация и получает название «Памятник».

Квинт Флакк Гораций – величайший поэт древности, имя которого прошло через века и стало известно во многих странах. Он родился в 65 году и умер в 8 году до н.э. В эти годы Древний Рим переживал важнейший перелом в своем историческом развитии – падение республики и установление империи. Многие стихотворения Горация прославляют государственных деятелей и выражают гордость поэта за те достижения, которые сделали Римскую империю крупнейшим и самым развитым во всех отношениях государством древнего мира той эпохи. Такие стихи были созданы им в жанре оды и составили целых три книги, ставшие широко известными читателям. Размышляя о пришедшей к нему поэтической славе и о дальнейшей судьбе своего творчества, Гораций многие произведения, вошедшие в его собрание од, посвящает теме поэзии и поэтического бессмертия. До нас дошли не все оды Горация, но самой известной среди них стала ода «К Мельпомене». В древнегреческой мифологии Мельпомена – одна из девяти муз, покровительница трагедии. Эта ода вошла в последнюю из трех книг сборника од под номером 30 и оказалась таким образом завершающей не только третью книгу од, но и весь сборник, поскольку явилась своего рода поэтическим итогом творчества поэта.

В дальнейшем эта ода стала широко известна не только в древнеримской литературе, но получила распространение во многих европейских странах, где она была переведена на национальные языки. Так начала складываться традиция жанра поэтического «памятника». Не обошла ее и русская литература. Ведь трудно представить себе поэта, который не мечтал бы о поэтическом бессмертии, не пытался оценить свое творчество и определить, что в нем явилось самым важным, самым значительным его вкладом в развитие литературы и культуры и собственного народа, и народов мира.

Первый перевод оды Горация на русский язык, сделанный Ломоносовым, достаточно точно передает ее содержание и особенности стиля. Безусловно, Державин знал его и, создавая свое стихотворение, опирался на опыт великого предшественника. Но державинский «Памятник» – это оригинальное произведение, в котором писатель выдвигает собственные критерии оценки поэтического творчества.

Основные темы и идеи

Главная тема стихотворения – прославление истинной поэзии и утверждение высокого назначения поэта. Оно является подлинным гимном поэзии. Основная тема стихотворения задается уже в первой строфе: творчество становится своеобразным памятником его создателю, причем этот «чудесный» памятник оказывается прочнее и долговечнее любых «рукотворных монументов» – такова сила поэтического искусства. Следует отметить, что эта мысль является продолжением горацианского образа. Сопоставим эти строки (текст Горация дается в переводе С. Шервинского):

Создал памятник я, бронзы литой прочней,

Царственных пирамид выше поднявшийся.

Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой

Не разрушат его, не сокрушит и ряд

Нескончаемых лет - время бегущее.

(Гораций. «К Мельпомене»)

Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,

Металлов тверже он и выше пирамид;

Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,

И времени полет его не сокрушит.

(Державин. «Памятник»)

Оба автора отмечают, что поэтический памятник необыкновенно прочен («бронзы литой прочней» и «металлов тверже»), а силы поэзии оказываются даже могущественнее законов природы («Ни снедающий дождь, ни Аквилон лихой не разрушат его», Аквилон – у древних римлян так назывался сильный северный или северо-восточный ветер, а также божество, олицетворяющее этот ветер; «Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный»). Этот «памятник» выше пирамид – традиционного образа могущества созидательной силы. Но что еще важнее – он оказывается неподвластен времени.

Эта тема бессмертия поэта получает свое развитие в следующей строфе, причем опять державинский образ сходен с горацианским: «Нет, не весь я умру, лучшая часть меня избежит похорон» (Гораций); «Так! – весь я не умру, но часть меня большая, от тлена убежав, по смерти станет жить...» (Державин).

Но далее возникает существенное отличие. Гораций подчеркивает, что залог его поэтического бессмертия в мощи и неколебимости Рима. Державин прочность своей славы видит в уважении к своему отечеству, мастерски обыгрывая общность корня в словах «слава» и «славяне»: «И слава возрастет моя, не увядая, доколь славянов род вселенна будет чтить». Интересно в этой связи также отметить, что пишущий о себе самом, поэте и придворном екатерининской России, Державин органично переносит горацианский образ широты распространения поэтической славы («Назван буду везде - там, где неистовый Авфид ропщет», Авфид - река в южной части Италии, где родился Гораций) на российские реалии:

Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,

Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал...

Гораций ставит себе в заслугу то, что он был реформатором национальной системы стихосложения: впервые начал использовать в латинской поэзии достижения древнегреческой («Первым я приобщил песню Эолии к италийским стихам», Эолии - Греции). Для Державина оказывается важнее другое: он не только отмечает свое новаторство, особенно в области поэтического языка и жанров, но и ставит проблему взаимоотношений поэта и власти:

Что первый я дерзнул в забавном русском слоге

О добродетелях Фелицы возгласить,

В сердечной простоте беседовать о Боге

И истину царям с улыбкой говорить.

Свои заслуги Державин видит в том, что сделал русский слог «забавным», то есть простым, веселым, острым. Поэт «дерзнул... возгласить» не о подвигах, не о величии - о добродетелях императрицы, то есть говорить о ней, как о простом человеке - поэтому и звучит слово «дерзнул».

Последняя строфа стихотворения, как и у Горация, - традиционное обращение к Музе:

О Муза! возгордись заслугой справедливой,

И презрит кто тебя, сама тех презирай;

Непринужденною рукой неторопливой

Чело твое зарей бессмертия венчай.

Эти строки свидетельствуют о том, что Державин не надеется на единодушное одобрение современников, но сохраняет черты достоинства и величия на пороге бессмертия.

В целом можно заключить, что перед нами вполне оригинальная трактовка, опирающаяся на возникшую за полвека до нее ломоносовскую оду, но и развивающая в то же время общеевропейскую культурную традицию. Интересно при этом отметить тот факт, что, хотя вариант Державина не претендовал на дословность перевода, а, напротив, выставлял напоказ свою автобиографическую установку, по смысловой направленности он ближе к горацианскому источнику. В сопоставлении с ломоносовским стихотворение Державина поражает оригинальностью поэтических образов, отталкивающихся от первоисточника - оды Горация. Это скорее вольное переложение, в котором наличествуют определенные реминисценции, используются общие поэтические мотивы и образы, но с наполнением их конкретными реалиями собственной жизни.

Художественное своеобразие

Стихотворение Державина, созданное в жанре оды, вернее особой ее разновидности, соответствует этому высокому жанру по стилю. Оно написано ямбом с пиррихием, который придает его звучанию особую торжественность. Интонация и лексика здесь очень торжественны, ритм медленный, величественный. Его помогают создать многочисленные ряды однородных членов, синтаксический параллелизм, а также наличие риторических восклицаний и обращений. Созданию высокого стиля способствует и подбор лексических средств. Автор широко употребляет возвышенные эпитеты (чудесный, вечный, быстротечный, в народах неисчетных, возгордись заслугой справедливой ). В стихотворении присутствует много славянизмов и архаизмов, что также подчеркивает его торжественность (воздвиг, тлен, доколь, дерзнул, славя- нов род, презрит чело и др.).

Значение произведения

Стихотворение Державина продолжило традицию осмысления поэтом своего творчества и подведения итогов, заложенную Ломоносовым. При этом Державин утвердил жанровый канон стихотворения-памятника». Затем он получил блестящее развитие в творчестве Пушкина, также обратившегося к горацианскому первоисточнику, но сопорой на державинское стихотворение. После Пушкина стихотворения в жанре «памятника» продолжали писатель ведущие русские поэты, например такой великолепный и самобытный лирик, как А.А. Фет. Не исчезла эта традиция и в последующие эпохи. При этом каждый из авторов по-своему определяет роль поэта и назначение поэзии, опираясь не только на литературную традицию, но и на свои творческие открытия. И всякий раз, когда какой-либо поэт, в том числе и наш современник, осмысливает свой вклад в поэзию и свои взаимоотношения с обществом, он вновь и вновь обращается к этой замечательной традиции, ведя живой диалог со своими великими предшественниками.

Л.А. Мусорина

РАСХОЖДЕНИЯ С ОРИГИНАЛОМ В ПЕРЕВОДАХ ХХХ ОДЫ ГОРАЦИЯ, ВЫПОЛНЕННЫХ С АКАДЕМИЧЕСКОЙЦЕЛЬЮ

(Наука. Университет. 2001. - Новосибирск, 2001. - С. 15-20)

В русской литературе нам известно девять переводов 30-ой оды Горация, выполненныхс академической целью. Под переводами, выполненными с академической целью, мыподразумеваем такие тексты, в которых автор ставит своей задачей не созданиесамостоятельного художественного произведения, но ознакомления читателя с переводимымавтором. К таким переводам относятся тексты А.Х. Востокова, Н.Ф. Фоккова, Б.В.Никольского, В.Я. Брюсова (1913 г., 1918 г.), А.П. Семёнова-Тян-Шанского, Н.И.Шатерникова, Я.Э. Голосовкера, С.В. Шервинского. Из этих девяти переводов пять текстов не имеют названия, два стихотворения- А.Х. Востокова и Н.Ф. Фоккова - имеют название, идентичное заглавию оды Горация:"К Мельпомене" ("Ad Melpomenen"). Тексты А.П. Семёнова-Тян-Шанского и Я.Э. Голосовкераназываются "Памятник", так же, как и аналогичное по тематике произведение Г.Р.Державина. Хочется отметить, что впервые державинское стихотворение было опубликованопод заглавием "К Музе. Подражание Горацию", и лишь позже стало появляться подназванием "Памятник". После Г.Р. Державина так назвали свои стихотворения, передающиепоэтическую идею 30-ой оды Горация, В.Я. Брюсов (1912 г.), В.Ф. Ходасевич ивышеупомянутые переводчики - А.Х. Востоков и Н.Ф. Фокков. В.А. Жуковский, вносяпоправки в стихотворение А.С. Пушкина "Я памятник себе воздвиг…", дал ему иназвание: "Памятник". Таким образом, Г.Р. Державин породил в русской литературетрадицию названия стихотворения, написанного на подобный сюжет. Она не получилаширокого распространения: кроме заглавия "Памятник" существуют такие названия,как "К Мельпомене", "К Музе" (вариант предыдущего заглавия), "Слава его стиховбессмертна", "Подражания Горацию", "Памятник Горация" (вариант названия "Памятник").Семь произведений не имеют названия. Но заглавие "Памятник" прочно вошло в обиходкак в научной, так и в популярной литературе, вне зависимости от того, какоеназвание стихотворению дал поэт. Из девяти переводов только в тексте Н.Ф. Фоккова зачин первого стиха совпадаетс оригиналом: "Я воздвиг…", В.Я. Брюсов меняет слова местами: "Памятник я воздвиг…"(1913 г.). Три текста (Н.И. Шатерникова, С.В. Шервинского и Я.Э. Голосовкера)начинаются словами "Создал памятник я…". Первые слова "Памятника" А.П. Семёнова-Тян-Шанского- "Создан памятник мной…", А.Х. Востокова - "Крепче меди себе…", В.Я. Брюсова(1918 г.) - "Вековечней воздвиг меди…", Б.В. Никольского - "Долговечный воздвигмеди…". Переводя слова Горация "aere perennius" большинство поэтов употребляют лексему"медь": "меди нетленнее" (В.Я. Брюсов (1913 г.), Н.И. Шатерников), "вековечнеемеди" (В.Я. Брюсов (1918 г.), А.П. Семёнов-Тян-Шанский), "крепче меди" (А.Х.Востоков), "меди победнее" (Я.Э. Голосовкер), "долговечный воздвиг меди…" (Б.В.Никольский), несмотря на то, что слово "aes", как обозначение металла, имеетдва перевода: "медь" и "бронза" . Только в двух текстах мы встречаем"бронзы литой" (С.В. Шервинский), "бронз вековечнее" (Н.Ф. Фокков). Зачин шестого стиха "Памятника" Горация "Non omnis moriar…" всеми переводчиками,кроме А.Х. Востокова, переводится одинаково: "Нет, не весь я умру". А.Х. Востоковначинает этот стих словом "так": ("Так; я весь не умру…"), следуя при этом державинскомуобразцу (Ср.: "Так! - весь я не умру…"). Перевод А.Х. Востокова был сделан в1802 году, через семь лет после написания "Памятника" Г.Р. Державиным. Отрицание"нет" мы встречаем только после появления "Памятника" А.С. Пушкина. В данномслучае любопытно то, что поэт, стремясь максимально точно перевести оду Горация,попадает под влияние автора художественного текста. Следующее разночтение связано со словами Горация "Multaque pars mei" ("Ибольшая часть меня"). Наиболее точно переводили это словосочетание В.Я. Брюсов(1913 г., 1918 г.), Н.Ф. Фокков, А.Х. Востоков: "Большая часть меня…". Однако,вместо положительной степени "multa" (большая) эти переводчики используют сравнительнуюстепень "большая". Н.И. Шатерников, С.В. Шервинский и А.П. Семёнов-Тян-Шанскийэту часть шестого стиха переводят как "лучшая часть меня". Наименее точный переводпринадлежит Я.Э. Голосовкеру: "Высшая жизни часть". При переводе сложность вызвали 10-14 стихи произведения. А.Х. Востоков, Н.Ф.Фокков, В.Я. Брюсов, Н.И. Шатерников, С.В. Шервинский перевели стихи Dicar, qua violens obstrepit Aufidus Et qua pauper aquae Daunus agrestium Regnavit populorum, ex humili potens Princeps Aeolium carmen ad Italos Deduxisse modos. Обо мне будут говорить, где бурный шумит Ауфид, И где бедный водой Давн сельским Правил народом, из низкого могущественный Первым Эолийскую песнь на Италийские Переложил лады как места будущей славы, что является искажением оригинала. А.Х. Востоков Там, где Авфид крутит волны шумящие, В весях скудных водой Давнус где царствовал, Будет слышно, что я - рода беззнатного Отрасль - первый дерзнул в Римском диалекте Эолийской сложить меры поэзию. Н.Ф. Фокков Будет речь обо мне, где бурлит злой Ауфид И где бедный водой Давн полудикими Правил подданными; славен я из простых: Ведь я первый возвел песнь итальянскую В эолийческий лад. В.Я. Брюсов Буду назван, где мчит Авфид неистовый И где бедный водой Давн над пастушеским Племенем был царем: из ничего могущ. Первый я преклонил песни эольские К италийским ладам. 1913 г. В.Я. Брюсов Буду назван, где мчит Ауфид неистовый И где бедный водой Давн был над сельскими Племенами царем, из ничего могущ. Первым я перевел песни Эолии На италийский лад. 1918 г. Н.И. Шатерников Речь пойдет обо мне, где низвергается Ауфид ярый, где Давн людом пастушеским Правил, бедный водой, - мощный из низкого Первый я проложил песню Эолии В италийских ладах. С.В. Шервинский Назван буду везде - там, где неистовый Авфид ропщет, где Давн, скудный водой, царем Был у грубых селян. Встав из ничтожества, Первым я приобщил песню Эолии К италийским стихам. Авторы приняли слова "Ауфид" и "Давнус" ("Давн") как атрибуты Римской Империи,находящиеся на большом расстоянии друг от друга. Эта ошибка не случайна. В текстеМ.В. Ломоносова - первом, известном нам, русском переводе "Памятника" Горация- мы встречаемся с такой же интерпретацией этих стихов: Я буду возрастать повсюду славой, Пока великий Рим владеет светом. Где быстрыми шумит струями Авфид, Где Давнус царствовал в простом народе, Отечество мое молчать не будет, Что мне беззнатный род препятством не был, Чтоб внесть в Италию стихи Еольски И перьвому звенеть Алцейской лирой. Слова "повсюду" и "отечество" доказывают, что М.В. Ломоносов понял имена собственные"Авфид" и "Давнус" как римские реалии, далеко находящиеся друг от друга. НоАвфид - это "главная река в Апулии" , а Давнус - "мифический царьсеверной Апулии . Гораций пишет о том, что он, низкого происхождения,первым в Апулии переложил Эолийскую песнь на Италийский лад. Анализируя "Памятник" Г.Р. Державина, Л.В. Пумпянский объясняет стихи Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал; неправильным пониманием перевода М.В. Ломоносова, которым пользовался Г.Р.Державин, т.к. не знал латинского языка . Но мы считаем, что этоМ.В. Ломоносов не понял оригинальный текст 30-ой оды Горация и тем самым породиллитературную традицию: из девятнадцати авторов одиннадцать написали свои "Памятники"с упоминанием мест будущей славы. К ним относятся Г.Р. Державин, К.Н. Батюшков,А.С. Пушкин, В. Ходасевич, С.А. Тучков, В.Н. Крачковский (два стихотворения),С.В. Шервинский, А.Х. Востоков, В.Я. Брюсов (три стихотворения), Н.И. Шатерников.Чешский филолог Иржи Левый в своей монографии "Искусство перевода" пишет о требованиях,которые предъявляются к переводчику: "…переводчик должен знать: 1) язык, с которогопереводит, 2) язык, на который переводит, 3) предметное содержание переводимоготекста (так называемые реалии времени и места, индивидуальные особенности автораили соответствующую область специальной литературы)". Мы предполагаем, что вданном случае ошибка допущена вследствие незнания реалий места. Из вышеупомянутых авторов С.В. Шервинский употребляет в третьей строфе слово"везде" ("Назван буду везде…"), которое является синонимом слову "повсюду" изтекста М.В. Ломоносова ("Я буду возрастать повсюду славой…"). Наиболее точными переводами 10-14 стихов можно назвать тексты Б.В. Никольского,Я.Э. Голосовкера и А.П. Семенова-Тян-Шанского: Б.В. Никольский Скажут: там, где ревет Ауфид неистовый, Там, где, беден водой, Давн повелителем Был из сельских племен крайнего племени, - Первый там я в лады ввел Италийские Песнь Эолии. Я.Э. Голосовкер Скажут: с гор, где Ауфид бешено пенится, Где в безводном краю над деревенщиной Давн когда-то царил, родом ничтожный смог Первой песнь передать вольной Эолии Италийским стихом. А.П. Семенов-Тян-Шанский Будет ведомо всем, что возвеличился Сын страны, где шумит Ауфид стремительный, Где безводный удел Давна - Апулия, - Эолийский напев в песнь италийскую Перелив. Единственный из всех авторов, переводивших 30-ую оду Горация с академическойцелью, Семенов-Тян-Шанский объясняет лексемы "Ауфид" и "Давн", вводя в текстназвание родины Горация - "Апулия". Местоимение "там" в 13 стихе перевода Б.В. Никольского имеет очень большоезначение: оно исключает неоднозначное толкование текста Первый там я в лады ввел Италийские Песнь Эолии. Также удачно, на наш взгляд, употребление Б.В. Никольским и Я.Э. Голосовкеромглагола "скажут" ("Скажут: там, где ревет Ауфид неистовый…"), ("Скажут: с гор,где Ауфид бешено пенится…"). Обороты, которые использовали А.Х. Востоков ("Будетслышно…"), Н.Ф. Фокков ("Будет речь обо мне…"), Н.И. Шатерников ("Речь пойдетобо мне…"), С.В. Шервинский ("Назван буду везде…"), В.Я. Брюсов ("Буду назван…")имеют значение будущей славы с последующим указанием широких границ ее, чтоявляется, как мы уже говорили, отступлением от оригинала. У перевода Б.В. Никольского есть еще одна особенность, которая не имеет аналоговво всем корпусе русских "Памятников". Автор переводит 11-12 стихи оды Et qua pauper aquae Daunus agrestium Regnavit populorum, ex humili potens Там, где, беден водой, Давн повелителем Был из сельских племен крайнего пламени, "По мнению Б.В. Никольского, слова "ex humili potens" "являются вырождениемпервоначального рукописного "extumuli potens"." . К сожалению, всловаре И.Х. Дворецкого, наиболее полном из всех латинско-русских словарей,слово "extumuli" отсутствует. Но перевод Б.В. Никольского представляется наминтересным и может послужить предметом дальнейших исследований. Последние два с половиной стиха оды Горация Sume superbiam Quaesitam meritis et mihi Delphica Lauro cinge volens, Melpomene, comam. Возьми гордость Добытую заслугами, и мне Дельфийским Лавром увей желающая, Мельпомена, кудри все поэты, кроме А.Х. Востокова, переводят достаточно точно, с сохранениемавторской мысли: предложение Музе гордиться заслугами поэта и просьбой увенчатьголову последнего лавром. И только А.Х. Востоков, кроме лаврового венка, проситу Музы позволения самому гордиться собственными заслугами. Подобные случаи болеенам не известны. В результате анализа переводов 30-ой оды Горация, выполненных с академическойцелью, мы можем сделать следующие выводы: 1. Неправильное понимание М.В. Ломоносовым оригинала "Памятника" Горация привелок появлению традиции, которая получила широкое распространение. Из девяти анализируемыхтекстов шесть стихотворений написаны с упоминанием мест будущей славы. 2. Текст, написанный с художественной целью, может оказывать влияние на поэта,стремящегося перевести произведение с максимальной точностью, как, например,"Памятник" Г.Р. Державина оказал влияние на А.Х. Востокова, а "Памятник" А.С.Пушкина повлиял на Н.Ф. Фоккова, Б.В. Никольского, В.Я. Брюсова, А.П. Семенова-Тян-Шанского,Н.И. Шатерникова, Я.Э. Голосовкера и С.В. Шервинского.

Примечания

1. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. - М., 1986.

2. Пумпянский Л.В. Об оде А.С. Пушкина "Памятник"// Вопросы литературы, 1977, № 8.

3. Словарь античности. - М., 1994.

4. Алексеев М.П. Стихотворение Пушкина "Я памятник себевоздвиг...": Проблема его изучения. - Л., 1967.

Вам могут быть интересны следующие материалы