Леса европы в средние века. XII. Леса средневековых деревень. Использование лесов в средних веках

Находясь в кишечнике, аскарида постоянно пребывает в движении, в сторону попадающей в организм пищи. За само же перемещение червя отвечают продольные мышцы, расположенные под кожным покровом аскариды.

Вокруг ротовой полости червя располагаются специальные осязательные рецепторы, являясь важным для аскариды органом чувств.

Размножение аскарид

Каждое из отложенных яиц надежно защищено несколькими слоями особой оболочки, защищающей их от воздействия множества факторов. Поэтому неудивительным становится тот факт, что навредить отложенным яйцам можно только применив против них какой-либо растворитель или кипяток. Основная масса яиц аскариды выводится из организма вместе с калом.

Жизненный цикл

Развитие происходит только после того, как яйца попадут в комфортные для них условия. К примеру, температура окружающей среды должны быть двадцати пяти градусов по Цельсию или выше. Только в таких условиях на шестнадцатый или семнадцатый день развития в яйцах сформируется личинка.

Впрочем, на этом цикл развития аскариды человеческой не закончится. Впоследствии она может попасть в организм человека. Причем случается это обычно по неосторожности последнего.

Заражение аскаридой происходит по следующей схеме. Какое-либо растение, а также различные овощи и фрукты, являются неотъемлемой частью рациона человека. При этом питаться он может, зачастую пренебрегая элементарными санитарными нормами. Сорванные фрукты и овощи довольно часто не проходят предварительную обработку, а поглощаются сразу же после того, как их заметил человек.

При этом симптомы кашля, проявлявшиеся на определенном этапе заражения, должны не только привлечь ваше внимание, но и явиться поводом сделать соответствующие анализы и начать лечение.

Развитие аскариды в кишечнике

В кишечнике он будет расти и развиваться дальше на протяжении почти одного года. Впрочем, это не значит того, что уже через год вы сможете почувствовать себя здоровым человеком.

Не забывайте про то, что вы, скорее всего, подхватили множество яиц аскарид и как следствие ваша пищеварительная система может кишеть червями. Само же пищеварение при этом будет нарушено.

Почему на этом акцентируется ваше внимание? Дело все в том, что развившиеся в вашем организме аскариды рано или поздно начнут откладывать там яйца. А это уже чревато началом распространения заразы. Однако произойти это должно не сразу, а только лишь спустя два или даже три месяца после вашего заражения.

Все это время, прибывая внутри организма больного, человеческая аскарида питается сначала сывороткой крови, а по мере своего развития переходит на эритроциты. Столь странный порядок объясняется предельно просто.

Зачастую начав кашлять, люди не придают этому большого значения. Думая, что их поразила обыкновенная инфекция. Однако не стоит к подобным вещам относиться столь легкомысленно. Любые симптомы, будь то даже самые безобидные требуют не только своевременного проведения диагностики, но и курса лечения.

Что же касается появившихся в организме больного аскарид, то они не только наносят вред целому перечню органов, речь о которых пойдет в этой статье ниже, но и представляют реальную угрозу для жизни человека.

Печень

Учитывая, что печень больного также страдает от аскарид, укажем некоторые связанные с ней симптомы. В частности, это рвота, боль в животе, диарея, беспричинное похудение, увеличенное слюноотделение, слабость, а также различные аллергические реакции.

Поэтому лечение должно быть начато незамедлительно, сразу же после того как вас начнет беспокоить сердце. С данным органом шутки плохи поэтому ни в коем случае не откладывайте свой поход к врачу.

Легкие

Если вы обратили свое внимание на то, что ранними симптомами заражения аскаридами бывает кашель, то наверняка догадались о том, что легкие бывают часто поражены аскаридами.

Впрочем, если не провести своевременное лечение, то могут развиться различные осложнения. Такие, как – отек легких, появление абсцессов и кровоизлияние.

Мозг

Подобное место обоснования червей грозит заразившемуся ими человеку рядом крупных неприятностей. Самое малое что может в этом случае произойти это то, что появятся регулярные сильные головные боли.

Однако если аскариды обоснуются между бороздами мозга, то последствия будут намного серьезнее. Велика вероятность появления симптомов схожих с признаками опухоли. У заразившегося человека могут появиться судороги, периодическая потеря сознания, припадки, головокружение, неврозы и депрессия. В крайне тяжелых случаях велика вероятность частичной потери слуха или зрения.

Миф о «немытой Европе» – одно из самых распространённых и устойчивых заблуждений о Средних веках, бытующих в широких массах. Представление о том, что после краха Римской империи европейцы якобы забросили бани и совершенно перестали уделять внимание гигиене, глубоко укоренилось как в сознании обывателей по всему миру, так и в массовой культуре (включая, что характерно, европейскую же литературу и кинематограф).

А массовой культуре социум в научных вопросах, к сожалению, доверяет – и в ней находит подтверждение заблуждениям. Достаточно вспомнить, как широко известный Абсентис в своём псевдоисторическом труде «Христианство и спорынья» на полном серьёзе приводил цитаты из… художественного романа Патрика Зюскинда «Парфюмер».

Особенно популярен миф в России, где «немытая Европа» противопоставляется Руси – распространённость бань в которой ни у кого сомнений не вызывает.

Итак, безусловно, представление это является глубоко ошибочным, что ясно любому человеку, хотя бы немного знакомому с медиевистикой. Тем не менее, для всех остальных разъяснить вопрос совершенно необходимо.

В этой статье мы сначала убедимся, что миф действительно является мифом, воспользовавшись различными источниками и научными работами по теме. Потом узнаем, как всё это выглядело и работало. Выясним, какие проблемы с гигиеной в Европе той эпохи действительно существовали, и почему. Затем разберёмся, откуда же заблуждение всё-таки взялось, и почему оно настолько устойчиво.

Завершая вступление, обозначу рамки обсуждаемого вопроса. Речь будет идти, в первую очередь, о Западной Европе, начиная с Высокого Средневековья, заканчивая Ренессансом. Хотя фрагментарно зацепим и кое-что ещё. Начнём.

Были ли бани в средневековой Европе?

Начинать рассмотрение этого вопроса стоит с крупнейшего города Европы той эпохи – Парижа, к рубежу XIII-XIV веков имевшего около 150 тысяч населения.

У нас имеются совершенно конкретные документы по налогообложению в городе, из которых следует: в 1249 году в Париже работало 26 общественных бань. Работали эти бани, согласно документам, 6 дней в неделю. «Регистры ремёсел и торговли города Парижа» в статуте LXXIII сообщают следующее:

«Каждый, кто хочет быть банщиком в городе Париже, может им быть свободно, лишь бы работал по обычаям и кутюмам цеха, установленным всем цехом. Любой человек своему банщику платит за мытье 2 денье, а если он ещё и купается, он платит 4 денье; и поскольку иногда дрова и уголь бывают дороже, чем в другое время, и кто-нибудь пожалуется, парижский прево устанавливает подходящую умеренную цену соответственно времени по донесению и клятве добрых людей этого цеха, каковые условия банщики и банщицы обещались и поклялись выполнять твёрдо и постоянно, без нарушений» .

Денье – это мелкая разменная монета, что-то вроде английского пенни. Как видим, мытьё в бане было не только доступно чисто технически, но и стоило недорого.

Понятное дело, что знатные и состоятельные люди в общественные бани не ходили, а мылись дома

Париж отнюдь не был исключением. Примерно в то же время в Вене имелось 29 бань, а в маленьком Нюрнберге, например – 9. Аналогичная информация легко находится по любому другому средневековому городу. Во Франкфурте конца XIV века цех банщиков включал 25 «лицензированных» специалистов, без учёта подмастерий и прочего персонала. А город-то не такой большой, это много.

Более того: как следует из средневековых законов, баня тогда считалась особо важным объектом городской инфраструктуры. Преступления на территории бани карались строго, они отдельно оговаривались в документах.

Альбрехт Дюрер. «Женщины в бане», рубеж XV-XVI веков

К примеру, «Саксонское зерцало» (Sachsenspiegel) – старейший правовой сборник Германии из первой четверти XIII века, статья 89:

«Если кто-либо возьмёт из общественной бани чужой меч, или платье, или умывальный таз, или ножницы, которые по общему мнению похожи на его вещи, то эту вещь можно задержать и требовать её возвращения».

Тут я подчеркну, что «Саксонское зерцало» – это не составленный правителем документ, а именно сборник правовых норм, которые к 1220-м годам уже и так бытовали в Германии, сложились стихийно (кодифицировать их пытались ещё в XI столетии). И в этом «народном праве» бане находится место.

А теперь «Bjarkoaratten», общегородской кодекс Швеции, 1345 год, статья 18:

«Тот, кто убьёт другого в бане, должен заплатит двойной штраф. Тот, кто совершил кражу в бане на сумму более половины марки, спасёт свою жизнь, заплатив сорок марок, или будет повешен» .

Сурово! Но это вполне логично, ведь бани естественным образом привлекали преступников (что, опять же – показатель популярности бань у населения). Там легко что-то украсть, да и жертва убийцы окажется максимально беззащитной. Власти понимали это и принимали меры для того, чтобы добропорядочные граждане не боялись посещать бани. Потому как мыться – это важно!

Валенсийский кодекс всё того же XIII века, статья 26:

«Всякий, кто у женщины, которая будет мыться в бане, украдёт одежду или отнимет, платит триста солидов» .

“Westgötalag”, опять Швеция, XIII век, 6-й параграф раздела «Преступления, не искупаемые штрафом»:

«…убьёт в бане, убьёт, когда он справляет нужду, выколет мужчине оба глаза, отрубит мужчине обе ноги, если кто убьёт женщину, всё это злодеяние».

Как видим, убийство в бане считалось, что называется, «совершённым с особым цинизмом», наравне с проявлениями исключительной жестокости. Всё это явно подчёркивает особое отношение к таким учреждениям. В ином случае ты ещё сможешь откупиться от убийства, возможно – но если в бане… тут уж уволь. Водяное перемирие, как говорится.

Обратите внимание, что приводятся документы из совершенно разных стран: то Германия, то Кастилия, то Швеция, то Франция, но картина везде одна и та же. По всей Западной Европе, якобы «немытой».

Кое-что с веками не меняется…

Фуэро Сепульведы, 1300 год – особенно чудесные правовые нормы! Просто оцените, насколько в Эстремадуре XIV века серьёзно относились к вопросам банных дел:

«Пусть мужчины идут в баню во вторник, четверг и субботу. Женщины идут в понедельник и в среду. А евреи идут в пятницу и в воскресенье. Ни мужчина, ни женщина не платят больше одного меаха при входе в баню, слуги их не платят ничего. Если мужчина войдёт в баню или в одно из помещений бани в женский день, заплатит штраф в десять мараведи. Если какая-либо женщина в мужской день войдёт в баню, и кто-либо оскорбит её или возьмет силой, то он не платит никакого штрафа и не становится врагом. Но мужчину, который в другой день возьмёт силой женщину в бане или опозорит её, должны наказать. Также, если христианин войдет в баню в день евреев или еврей в дни христиан, и евреи убьют христианина или христиане еврея, они не платят никакого штрафа. Также хозяин бани обеспечивает тех, кто будет мыться, тем, во что набирают воду, и другими вещами; и если не сделает так, то платит он пять солидов истцу и судье. Также тому, кто украдёт какую-либо вещь из вещей или из тех, которые необходимы в бане, надлежит отрезать уши».

Отсюда мы делаем вывод, что бани не просто есть и доступны: они ещё и достаточно популярны для того, чтобы властям пришлось не просто решать какие-то конфликты там, а предупреждать их возникновение такими вот жёсткими указаниями. Мол, не ходи в баню, когда не положено! А пошёл, так сам виноват. Надо всё по правилам делать, в установленные дни! Иначе будет беспорядок…

Тот же документ, но теперь речь идёт о сельской местности:

«Любая работа, которую всякий в своём земельном владении сделает, пусть будет прочна и постоянна, чтобы никто не мог помешать построить печь для выпечки хлеба, дом, баню, мельницу, устроить огород или виноградник, что-либо подобное».

Заметьте, что мы пока не рассмотрели ни одного нарративного источника, который можно было бы подвергнуть сомнению в части его точности. Только документы по налогам и законы! И всё это касается самого что ни на есть разгара Средневековья: никак не спишешь ни на последние осколки римской культуры, ни на приметы Нового времени (где с мытьём, кстати, станет куда сложнее, но об этом мы ещё поговорим ниже).

А это, кстати – герб города Баден, 1480 год

В принципе, здесь ответ на вопрос «были ли бани в средневековой Европе» нами уже получен: были. Причём их было много, по всей Европе, власти зорко следили за порядком в банях, а мытьё стоило недорого. Резюме под первой частью статьи можно подвести словами Фернана Броделя из его знаменитой работы «Структуры повседневности»:

«Бани были правилом во всей средневековой Европе – как частные, так и весьма многочисленные общественные. Люди встречались здесь столь же естественно, как и в церкви; и рассчитаны были эти купальные заведения на все классы, так что их облагали сеньориальными пошлинами наподобие мельниц, кузниц и заведений питейных. А что касается зажиточных домов, то все они располагали банями в подвалах; тут находились парильня и кадки: обычно деревянные, с набитыми как на бочках обручами».

Настало время для некоторых деталей.

О банных делах

Часто говорят о том, что всем якобы запрещала мыться церковь: грешно! На самом деле, и это миф. Если точнее, свои условные «милоновы» существовали всегда, но ведь должны понимать: если кто-то призывает к чему-то заведомо абсурдному, это ещё не значит, что наставлений станут слушаться, а их автора не сочтут идиотом.

С чем церковь действительно боролась, так это с совместным мытьём мужчин и женщин, совершенно справедливо видя в банях рассадники проституции. То же самое явно прослеживается в книге «Предписания и наставления школярам», где студентам немецких университетов предписывается посещать баню всего-то дважды в год, и с разрешения преподавателя.

Ясное дело, что остальное время будущие ведущие учёные Европы не ходили грязными и вонючими: речь тут шла об ограничении их хождений по «дурным женщинам», что во всех средневековых университетах составляло значимую проблему. Сами понимаете: это молодые люди, как правило – обеспеченные, далеко от дома… В вопросе интимных услуг бани Средневековья ничем не отличались от современных, и это абсолютно естественно.

Альбрехт Дюрер. «Мужчины в бане», рубеж XV-XVI веков

Плюс, для монахов некоторые ограничения на мытьё, как и на любые прочие жизненные радости, были частью общей аскезы. Но они всё равно мылись – в том же уставе августинианцев прямо прописаны правила посещения бань, причём мыться они ходили и за пределы монастырей:

«В баню ли, в иное ли место надобно вам идти, пусть будет вас не менее двух или трёх» .

В остальном же церковь даже помогала с банными делами бедным и больным. Бенедикт Нурсийский, основатель первого настоящего монашеского ордена, как раз иллюстрирует оба последних тезиса из глубин VI века:

«Надобно всячески заботиться, чтобы о больных не была допускаема никакая небрежность: келью для них назначить особую, бани для больных готовить сколько нужно; а для здоровых, особенно молодых, пореже дозволять её».

Франкский епископ Григорий Турский, также VI век:

«Новое здание бани сильно пахло известью, и чтобы не повредить своему здоровью, монахини в ней не мылись. Поэтому госпожа Радегунда приказала монастырским слугам открыто пользоваться этой баней до того времени, пока окончательно не исчезнет всякий вредный запах. Баня была в пользовании слуг весь Великий пост и до Троицы».

Титмар Мерзебургский, епископ уже XI века – если вы подумали, что речь о наследии Античности, которое позднее забылось:
«В старости, когда зрение его резко ухудшилось, он стал монахом. О бедняках он ежедневно заботился собственноручно. Для тех из них, кто был болен, носил из долины на вершину горы воду, готовил баню, доставлял чистое бельё и всё, в чём нуждалось тело, а затем отпускал их с миром».

Средневековые бани бывали весьма капитальными сооружениями

А вообще, баню старались обустроить даже в военное время. Как известно, в солдатской-то жизни это – первое удовольствие! «Большие анналы Кольмара» несколько раз упоминают об этом, к примеру, относительно Рудольфа I, первого Габсбурга на императорском троне. Это 1293 год:

«Король Рудольф осадил Петерлинген и построил вокруг крепости дома, бани и укрепления, чтобы голодом принудить город сдаться».

То есть, если планируем длительную осаду – значит, нам нужны и полевые бани, не воевать же грязными… И это не единственный подобный случай, что описан в указанном мною документе. Кстати, после битвы при Грансоне 1476 года в брошенном лагере Карла Смелого швейцарцы обнаружили посеребрённую ванну, которую герцог возил с собой в военные походы.

Ненадолго заглянем в восточную часть Европы, просто ради сочных деталей. Хроника Быховца, 1445 год:

«И встретил короля в Стырце, потому что мылся там в бане. И король, заплакав, сказал: вы мылись в бане водой, а мои слуги в неприятельских руках кровью умываются».

Кстати, оттуда же, вообще бани в данной хронике упоминаются в контексте всякой войны и убийств неоднократно:

«Князь великий Довмонт направил шестерых мужей, чтобы они убили брата его Тройдена; и когда он беспечно шел из бани, и те шесть мужей убили его».

Обустраивали бани по-разному. Иногда это были впечатляющие сооружения, не особо уступающие римским термам или баням Востока. Иногда, как на гравюре Дюрера, мылись просто под навесом. Баня могла быть просто помещением для мытья, а могла также иметь купальни и парилки. Выше вы видели расценки из Парижа: горожанин середины XIII века мог там просто помыться, но мог также и совершить более капитальные водные процедуры (за вдвое большую, но всё равно скромную цену).

Там, где имелись горячие природные источники (например, в Британии), их тоже активно применяли для обустройства купален – об этом можно узнать из той же “Historia ecclesiastica gentis Anglorum” авторства Беды Достопочтенного.

Частенько слышу: может бани были, но это всё благодаря Крестовым походам! Выше уже появились цитаты из времён более ранних, да и выдающиеся короли IX века – Карл Великий и Альфонсо Великий – активно строили бани (если вы в этом сомневаетесь, то почитайте “Vita Karoli Magni” Эйнхарда – современника монарха, и любую из двух редакций «Хроники Альфонсо Великого»). Так что такие суждения некорректны, но некоторое основание под ними есть.

Именно восточные традиции банного дела действительно пришли в Европу с крестоносцами: тот же Вильгельм Тирский, участник и хронист походов на Святую землю, оставил записи о пристрастии своих коллег к гигиеническим процедурам. Возвращаясь домой, отказываться от этого они тоже не желали, разумеется. Хотя в Европе и были свои бани и ранее, но теперь они стали ещё больше напоминать те, которыми когда-то пользовались римляне.

Баня стала не только чисто функциональным, но также и социально значимым объектом. Туда уже ходили не исключительно по прямой необходимости, но и просто пообщаться и расслабиться. В этом и правда есть определённая заслуга крестоносцев, но не в самом по себе существовании европейских бань.

Обратим внимание на причёски: пошаливают…

Здесь конечно нужно понимать, что в Европе, прямо скажем, не складывалось с водопроводом и канализацией, так что дело было весьма трудоёмкое. Особенно в городе, где мало места, проблемы с водой и дровами. Уж тем более – зимой… но мыться люди всё равно старались.

В этом легко убедиться, оценив объёмы производства мыла в средневековой Европе.

Средневековое мыло

О производстве мыла в Европе нам сообщается ещё “Capitulare de villes” Карла Великого: это раннее Средневековье, причём мыло перечисляется в ряду самых обыкновенных припасов, и никак особо не выделяется. Возможно, до VIII века (когда о мыле появляются вполне конкретные сведения) в Европе и правда были проблемы с производством данного продукта, но позднее – точно нет.

Изначально «мыловаренными столицами» были итальянские города и Марсель – если смотреть примерно до IX века. Однако позднее крупные производства начинают прослеживаться решительно везде: от Скандинавии до Кастилии, от Англии до Венгрии. В 1370-х годах один из богатейших промышленников Марселя – мыловар Давен Крескас. А правивший в 1399-1413 годах король Англии Генрих IV выпускает специальные указы, касающиеся мыловаров.

Международную торговлю наиболее качественным мылом (сначала всё тем же марсельским, затем чаще венецианским) легко проследить по документам: это была большая индустрия.

В Европе есть немало музеев мыловарения, где его средневековую историю можно увидеть наглядно: выглядело то мыло приблизительно так

До нас дошло множество средневековых рецептов мыла, причём самых разных: от примитивных вариантов для простого люда, заканчивая «премиум-классом». Эти рецепты очень разнообразны! В них применяются буквально любые жиры: любых животных, растительные, китовый. Ещё шире ассортимент различных растительных добавок – от тыквенных семян до полыни.

Но для мыла необходим не только жир, а ещё и щёлочь. Где её взять? Многие века для этого применяли самую обыкновенную золу. Примерно в XV веке технология шагнула дальше, и в ход пошла уже сода. Тем не менее, конечно, средневековое мыло чаще всего было не таким, каким вы пользуетесь сейчас, и скорее напоминало современное хозяйственное.

Тем не менее, это было мыло. И его было много, по всей Европе, по меньшей мере с VIII столетия. Здесь я рискну предположить, что ранее сохранялись античные традиции в данном вопросе, но подтверждений тому на руках не имею. Скорее всего, их тоже можно найти – но вполне достаточно источников о самих банях в то время.

А в XVI веке в Испании была такая книжка, как “Manual de mugeres en el qual se contienen muchas y diversas reсeutas muy buenas” – по сути, сборник полезных советов домохозяйкам. Так вот, в ней описаны… отдельные рецепты мыла для рук и лица! Такая у нас «немытая эпоха» – что уважающая себя женщина даже не станет мыть лицо и руки одним и тем же средством.

Откуда же взялся миф?

…коль скоро, по мнению современного писателя Патрика Зюскинда, французы жили в ужасающей грязи, позволю себе обратиться к словам Джованни Бокаччо, который описываемую им Италию видел собственными глазами:

«Ты велел ответить Филиппелло и подать ему надежду, а теперь мне приходится эту кашу расхлёбывать. Он требует, чтобы я прямо сказала ему о своих чувствах, и зовёт на тайное свидание в бани».

Зюскинд, кстати, писал-то о XVIII веке, насчёт ситуации в котором мы ещё поговорим…

Ну да хватит цитат, тем более, что я их почти что не искал сам – всё это годами звучит в соответствующих спорах по интернету. Конкретные ссылки хоть на VI век, хоть на времена Карла Великого, хоть на XI или XII-XIII, хоть на XV век и далее до разгара Ренессанса… упомянули все крупные страны Европы. Такова реальная картина, в противовес россказням о «немытости».

Цитируемые документы легко доступны на той же «Восточной литературе», и автор сих строк взял на себя скромный труд проверить все приведённые выше тексты. Давайте поговорим об источниках заблуждений.

Откуда всё это взялось?

Действительно имевшие место проблемы с банями и гигиеной в Новом времени, то есть в более позднюю эпоху.
Мифотворчество авторов Нового времени.
Неграмотная работа со средневековым нарративом сейчас.
Давайте разберёмся с каждым пунктом по очереди.

Итак, примерно с XVII века и до XIX столетия ситуация с банями и гигиеной действительно была куда хуже той, которую я описал выше. Общественные бани в основном закрылись, и даже знать уделяла гигиене меньше внимания, это правда. Почему так вышло?

Обычно называют три причины: эпидемии, суровые взгляды протестантов, а также удорожание топлива в Европе (вызванное тем, что в ней уже осталось мало лесов). Лично я полагаю, что действительно большое значение имеет только последний пункт.

Это совершенно объективная проблема, которая имела место: очень нетрудно заметить что по письменным, что по изобразительным источникам, что на то время заготовка топлива скорее сводилась к сбору хвороста, чем к запасанию нормальных дров. Увы, но действительно – леса порядком повырубали, чему способствовало активное строительство городов и кораблей. Да и «революция цен» ударила по той же мыловаренной промышленности, как и по всем прочим отраслям европейской экономики. И тяжелейшие войны той эпохи, конечно.

Общественная баня XVI века: скоро такие заведения на некоторое время и правда почти исчезнут

Вот здесь можно согласиться: да, пожалуй – в XVII-XVIII веках Россия скорее была «чище» Европы, не испытывая этих проблем так остро. Но это, как вы понимаете, уже не Средневековье, да и период очень короткий по меркам истории. И даже эту картину не стоит преувеличивать: мылись меньше, но это не значит, что совсем уж погрузились в бездну антисанитарии.

Из первого пункта вытекает второй. На самом деле, большая часть мифов о Средневековье родилась именно в Новое время: когда придумали и «пояса верности», и «право первой ночи», и много другой ерунды, которую я уже разбирал в паблике. Почему так вышло?

Потому, что историческая наука только зарождалась, и работала пока крайне неэффективно. Плохая работа с источниками, да и малое их количество, полное отсутствие археологии, современного научного метода. Плюс – играли роль два психологических фактора:

Оценка прошлого на основе настоящего, по формуле «если сейчас плохо – наверное, раньше было ещё хуже». Это вполне естественное мышление в ряде сфер: именно поэтому люди, глядя на климат Нового времени, часто думают, что в Средневековье было ещё холоднее (при этом забывают про Средневековый климатический оптимум). Вот и тут: сейчас у нас мало дров, а раньше-то как люди жили?..

Сознательное очернение прошлого, что опять же естественно для момента, когда после относительного застоя почти на тысячу лет человечество вдруг совершило мощный рывок: тут и республики, промышленная революция, гуманизм… Авторы Нового времени были склонны представлять прошлую эпоху «тёмными веками», противопоставлять её текущему Просвещению. Но здесь они сильно перегибали палку, плоды чего мы и пожинаем до сих пор, к сожалению. Однако наука на месте не стоит.

Что же касается последнего пункта…

Не владея источниковедением, не имея навыков чтения средневекового текста, неподготовленному человеку зачастую просто не удаётся увидеть там границу между действительным изложением каких-то фактов и типичной для многих средневековых текстов образностью и иносказательностью.

К примеру, хронист может сообщить вам о том, что некий человек не нуждался в мытье, дабы тем подчеркнуть его безупречную моральную чистоту. Именно так появляется большая часть сведений о королях-грязнулях (например, так пострадала Изабелла Кастильская, которая уж точно мылась – Испания, будучи под большим мусульманским влиянием веками, как раз проблем с гигиеной испытывала едва ли не меньше всех).

Нужно просто уяснить одно: изложение фактов средневековым автором часто несколько отличается от того, как это делаем мы. Оттуда и одинаковые тексты для описания разных битв в летописях, и сведения вроде «в разгар битвы с индейцами спустился с небес святой Сантьяго, и только так мы победили», и так далее.

Тем более, нарратив есть нарратив. Спустившись сегодня в метро, вы тоже можете столкнуться с людьми, у которых… проблемы с гигиеной, и об этом написать пост в блог – то есть оставить нарративный исторический источник. Который какой-то исследователь, возможно, когда-то прочитает. И как он его обработает – зависит от квалификации…

Источниковедение как вспомогательная историческая дисциплина существует не просто так.

Напоследок

Конечно, средневековый человек не мог быть таким же чистым, как мы с вами. Что поделать, не было у него водопровода с горячим водоснабжением, часто не хватало времени и сил на то, чтобы после работы ещё и возиться с дровами, нагреванием воды, которую ещё нужно притащить… Хорошо, если есть слуги или деньги на общественную баню. А если нет? А зимой всё это в городе, как я уже говорил, ещё сложнее.

Положив руку на сердце: когда у вас летом отключают горячую воду – ваша-то гигиена не проседает? А это малая толика тех сложностей, знаете ли. Но всё же люди всегда были людьми, и стремились к чистоте. Тем паче, на эмпирическом опыте видя, что это полезно для здоровья (что, кстати, также отражено в массе текстов, где баню советуют именно от болезней).

Лес часто воспринимают как символ природы, антипод цивилизации: где начинается лес, там заканчивается культура. Однако эта книга представляет читателю совсем иную картину. В любой стране мира, где растет лес, он играет в жизни людей огромную роль, однако отношение к нему может быть различным. В Германии связи между человеком и лесом традиционно очень сильны. Это отражается не только в облике лесов – ухоженных, послушных, пронизанных частой сетью дорожек и указателей. Не менее ярко явлена и обратная сторона – лесом пропитана вся немецкая культура. От знаменитой битвы в Тевтобургском лесу, через сказки и народные песни лес приходит в поэзию, музыку и театр, наполняя немецкий романтизм и вдохновляя экологические движения XX века. Поэтому, чтобы рассказать историю леса, немецкому автору нужно осмелиться объять необъятное и соединить несоединимое – экономику и поэзию, ботанику и политику, археологию и охрану природы.

Именно таким путем и идет автор «Истории леса», палеоботаник, профессор Ганноверского университета Хансйорг Кюстер. Его книга рассказывает читателю историю не только леса, но и людей – их отношения к природе, их хозяйства и культуры.

Колонизация продолжалась в Центральной Европе несколько столетий. Начавшись в раннем Средневековье, она завершилась уже в Новом времени. То и дело случались столкновения между представителями двух миров – цивилизованного и варварского. О них рассказывают предания из горных регионов, где колонизация продвигалась медленнее, чем на равнинах. Горные леса еще долго служили надежным пристанищем «дикарям» и «язычникам». Особенно долго длилась колонизация в Финляндии, где представления «Калевалы» о дикарях живы в народе и до сих пор.

Сельское население занимало новые земли, отодвигая от себя лес, – свой антипод, противомир. За состоянием пашен, конечно, следили по всем правилам, и поднимающуюся там поросль старательно убирали. Но людям постоянно требовалось больше леса, чем его подрастало на общинных землях. Поэтому сельскохозяйственные площади постепенно расширялись за счет лесных. Дрова в первую очередь рубили в самых ближайших лесах. Если эти участки не шли затем под пашни, то деревья продолжали расти. Через несколько лет, когда отросшие ветки достигали толщины в человеческую руку, их снова срубали, и оставшиеся пни за счет мощной корневой системы вновь давали обильную поросль. Такое пользование превращало лес в низкие многоствольные заросли – низкоствольный лес (Niederwald). Некоторые виды, такие как граб, лещина, береза, липа и даже тис переносили периодические рубки лучше других, так что там, где люди регулярно рубили дрова, эти виды преобладали. Другие реагировали хуже, например, буки, о чем уже говорилось выше. Пыльцевые диаграммы отчетливо показывают, что они не только перестали распространяться, но и количество их уменьшилось.

В раннем Средневековье еще не существовало окультуренных пастбищ для скота и вообще лугов. Скотину, как и прежде, выгоняли для выпаса в лес. Между участками леса, где пасли скот, то есть пастбищными лесами (Hutewald, Hudewald, Hutwald), и низкоствольными лесами не было четких границ, как не было и четких границ между сферами лесопользования. Во всех этих лесах, как и в прежние времена, собирали зимний веточный корм. Люди ходили далеко в лес, если им что-то требовалось, загоняли скот так далеко, как считали нужным, но наиболее интенсивно всегда использовали ближайшие окрестности селения – это просто экономило силы.

Поскольку пасущиеся животные скусывали листья, побеги и плоды одних видов растений, пренебрегая другими, то постепенно распространились виды, которые животные не любили. В пастбищных лесах преобладали можжевельник, колючник, падуб, сосна, вереск и дрок. Если интенсивный выпас продолжался долгое время, то лес уже и лесом быть переставал, превращаясь в открытый выгон, пустырь или пустошь (Heide).

Оставшиеся деревья росли трудно. Животные объедали побеги, которые снова отрастали, и животные их снова и снова объедали. Со временем на пастбищах формировались усеянные шрамами от скусов, обильно ветвящиеся деревья с активно растущими во все стороны молодыми побегами. Часть таких деревьев постепенно отмирала, не выдерживая подобной нагрузки. А если растение было достаточно сильным, чтобы в течение долгого срока противостоять копытным, то через определенный период оно выгоняло вверх основной побег, который поднимался настолько высоко, что корова или овца уже не дотягивались до его верхушки. Листья с боковых побегов животные по-прежнему объедали. Основной побег формировал ствол, форма роста которого отражала судьбу пастбищного дерева – коренастый, неровный, покрытый шрамами. Если дереву удавалось сформировать полноценную крону, то коровы и овцы отъедали нижние ветви. Со стороны кажется, что крона такого дерева подстрижена снизу с помощью садовых ножниц и линейки. Все листья и побеги, до которых могло дотянуться животное, постоянно скусывались, и получалась так называемая «кромка скусывания».

Особо ценные деревья люди с давних пор старались щадить. К таким в первую очередь принадлежал кормилец-дуб: осенью под него загоняли свиней, чтобы они поедали желуди, которые опадали сами или которые люди сбивали длинными палками. Свиньи, с одной стороны, тормозили естественное возобновление дуба, ведь большая часть плодов поедалась, но, с другой стороны, все желуди свиньи собрать, конечно, не могли, и не найденные отлично прорастали в перерытой, разрыхленной, удобренной почве. На выгонах, где в течение долгого времени выпасался скот, росли большие пастбищные дубы-одиночки с широкой раскидистой кроной (Hudeeichen). He трогали дубы и во многих лесах, где рубили граб, лещину и березу, и они, как великаны, возвышались тогда над окружающими низкоствольными зарослями. Так формировались «среднествольные леса» (Mittelw?lder), в которых одиночные дубы вырубали лишь изредка, когда возникала нужда в строительном материале.

У других видов деревьев постоянно, в качестве зимнего корма для скота, использовали и ветви, и листву. Особо высоко ценились вязы, липы и ясени. У них регулярно обрезали ветви, несущие наибольшее количество листьев. Вновь отрастающие побеги постепенно формировали шарообразную крону, напоминающую крону безвершинной ивы (Kopfweide) . Из одиночно стоящих возле дорог или на выгонах вязов, лип и ясеней, высоких деревьев, как правило, не вырастало.

Жители деревень использовали также лесную подстилку – лиственный опад, отмершие и живые наземные растения, ветви, мох. Опад собирали специальными граблями и использовали в хлевах как подстилку для скота. Вырезали даже целые пласты богатой перегноем дернины, применяя их в качестве утеплителя и опять же как подстилку в хлевах и конюшнях.

Если срок жизни средневековой деревни был достаточно долгим, то она постепенно окружалась кольцом, внутреннюю часть которого составляли поля, луга, сады и огороды, а более широкую внешнюю – экстенсивно используемые низкоствольные и среднествольные леса и лесопастбища, не отделенные от лесов никакими границами. Еще дальше от деревни простирались леса, которые хотя уже не были нетронутыми, однако использовались крестьянами мало или почти не использовались и потому оставались «настоящими лесами». Но и их площади сокращались, поскольку жителям деревень требовались новые полезные земли. Землевладельцы более или менее активно выступали против этого.

С разрешения землевладельца крестьяне могли расчищать в лесах специальные площадки, изолированные от основного массива общинных земель, огораживая их и распахивая или превращая в луговые пастбища. В средневековой Пруссии крестьяне периодически заключали с землевладельцами договоры о расчистке в лесах временных полей, которые забрасывали, когда нужда в них отпадала. Такую форму циклического хозяйства называли «шеффельной» (Scheffelwirtschaft).

Часть лесных земель, возможно, никогда не была во владении знати, оставаясь в свободном пользовании крестьян. Эти участки – общинные леса использовались общинами-марками . В Пфальце, например, известен обширный лесной массив Хайнгерайде, поделенный когда-то окрестными крестьянами на 16 участков. Несколько общин образовывали путем соглашения объединения – консорты. Вправду ли общинные леса, площади которых периодически перераспределялись по жребию между членами общины, возникли именно на бесхозных площадях – предмет давних споров, возможно, появление отдельных общинных лесов восходит к различным историческим процессам. Некоторые общинные леса, вероятно, находились в формальном владении феодалов, но они оставляли за собой лишь отдельные права, например, право на охоту, а права на все остальные пользования передавали членам марки или консорта. В других марках землевладелец сам мог стать членом сообщества пользователей леса, возможно, Primus inter pares («первым среди равных»). Ранние стадии истории общинных лесов уходят во тьму веков, о них известно мало, письменные источники сведений на эту тему не содержат. Ясно одно: общинные леса использовались крестьянами во все времена более свободно, чем те, которые входили в собственность знатных землевладельцев в качестве форстов или заказников.

Как правило, общинному управлению подлежали и лесо-польные переложные системы, когда одна и та же площадь использовалась какое-то время под поле и (или) выгон, а затем для получения древесины. Эти формы хозяйства, оставившие характерные следы в облике многих ландшафтов, были особенно развиты по окраинам сельскохозяйственных земель, часто на крутых склонах, не поддающихся террасированию, или на маломощных почвах. Наиболее известной лесопольной формой были «хауберги» (Haubersgwirtschaft) в Зигерланде (Северный Рейн – Вестфалия) и близ сегодняшнего Дилленбурга. Такая форма пользования не только обеспечивала крестьян дровами и продуктами, выращенными на полях, но и поставляла сырье для ремесленных предприятий, то есть не относилась к типичным лесопольно-пастбищным переложным хозяйствам.

В более типичном виде такое хозяйство было представлено в других регионах. От него остались звучные топонимы: Auf den Reutfeldern (букв. «на расчищенных от леса полях»), Reuten (букв. «расчистка леса») или R?tten в Швейцарских Альпах и Шварцвальде. Люди в таких местах жили за счет рубки горных лесов (Reutwald). В Оденвальде (?den – корчевать, сводить лес) было лесопольное хозяйство, в рейнских Сланцевых горах (Schiefergebirge) «дикие земли» (Wildland) вводились в цикл «швандхозяйства» (Schwandwirtschaft – «склоновое» хозяйство). В Эйфеле такой тип пользования называли «шиффель» (Schiffelwirtschaft), на Мозеле – «ротт» (Rottwirtschaft). В Литве использовалось понятие «швенде» (Schwendewirtschaft). В среднем течении Рейна (Mittelrhein) такие территории назывались «роттовые земли» (Rottl?nder), «роддовые заросли» (Roddb?sche) или «угольные живые изгороди» (Kohlhecken), в Баварском лесу – «березовые горы» (Birk- или Birkenberge). Сходный тип пользования был распространен и в удаленных регионах Альп, например в Штирии (Steiermark), а также в Финляндии, Северной Швеции и на Пиренеях.

Во всех этих формах лесопольного хозяйства на выделенной для него площадке выкорчевывалась древесная растительность возрастом примерно 10–20 лет. Ее пускали на дрова либо поставляли углежогам. Древесный мусор, оставшийся на площадке после заготовки, собирали в кучи и поджигали. Иногда хворост и листву – как свежую, так и опавшую, – не сгребали, а сжигали как есть, палом. На склонах Ройтбергов в Шварцвальде раскладывали сухие ежевичные стебли, они прекрасно горели, и пал распространялся легче. Золу распределяли по всей площадке, удобряя ею почву. В следующие один-три года без перерыва здесь сеяли неприхотливые виды культурных растений, прежде всего рожь, овес или гречиху – «буковую пшеницу» (Buchweizen) , на крутых склонах вместо этого могли пару лет пасти скот. Возможно было и чередование выпаса с посевом. Затем всю сельскохозяйственную деятельность прекращали, предоставляя площадку деревьям. Тогда здесь стремительно набирала высоту пневая и корневая поросль, прорастали случайно занесенные семена. Порой люди «помогали» лесу, рассевая на полях вместе с семенами злаков и семена деревьев. Хлеб в этом случае приходилось осторожно убирать серпом, высоко срезая стебель, чтобы не повредить подрастающие деревца. А когда деревья набирали достаточный рост и толщину, крестьянская община начинала весь цикл пользования заново.

Модель «хаубергов» в Зигерланде была еще более сложной. Здесь перед рубкой дубов с них сдирали кору. Ее оставляли сохнуть на деревьях, а потом снимали и использовали как дубильное корье. Затем уже рубили деревья, древесина шла прежде всего на нужды горнорудного дела: в качестве крепежного материала при строительстве шахт, а также (уже в виде древесного угля) для выплавки руды. Хауберговые хозяйства были ориентированы на металлургические производства, потребности сельского хозяйства и крестьянского быта уходили на второй план. Как и при других сходных типах пользования, на хаубергах после сбора дров порубочные остатки поджигали, зола служила удобрением. Затем следовала фаза полеводства и выпаса. Такие места называли «дроковые рощи», так как на интенсивно используемых хаубергах древесная растительность практически исчезала, за исключением дрока. Отросшие побеги дрока стелили скоту в хлевах и стойлах.

Итак, все лесопольные системы сходны в том, что на одном и том же месте чередовались полеводство, выпас и рубка древесины, а порубочные остатки сжигались для удобрения почвы. Однако огонь при этом не использовался для сведения леса, то есть огнево-подсечное земледелие как таковое здесь отсутствовало. Огнево-подсечные системы в Центральной и Западной Европе практически никакой роли не играли, ведь распространенные здесь деревья не так легко горели, за исключением сосны, ели и, может быть, в особенно жаркие сезоны, березы. Кроме того, сжигать лес просто не имело смысла, ведь при этом пропадало бы даром важное сырье и топливо.

В Северной и Восточной Европе, видимо, сложились совсем другие условия. Там росло много сосны и березы, которые в сухое жаркое континентальное лето легко воспламеняются, так что можно сжигать целые лесные массивы. Важно и то, что из-за очень малой плотности населения здесь никогда не ощущалось недостатка в древесине. И действительно, в литовском тексте начала XIX века, где описывается хозяйство «швенде», упомянуто, что на расчищенных от леса полях всходили в первую очередь семена сосны. Когда деревья дорастали до высоты около двух метров, достаточно было поднести к их смолистым зарослям факел, чтобы они вспыхнули.

Огнево-подсечное земледелие в самом точном смысле слова применяется в тропиках. Там не нужны дрова для отопления жилья. Чрезвычайно буйная растительность высасывает из земли все минеральные вещества, так что почвы очень бедны. Если не удобрять почву, сжигая на больших площадях растительность, земледелие не имеет никаких перспектив.

Высказывалось мнение, что лесопольные системы представляют собой очень древнюю форму сельского хозяйства. Но это не так. Куда вероятнее, что они появились в более позднее время как специализированные формы экономики. Дело в том, что молодую пневую или корневую поросль можно вырубать только железным топором, а скудные почвы на каменистых грунтах можно обрабатывать только железными инструментами – плугом, мотыгой. Соответственно до появления железа лесопольных систем в таком виде быть не могло. Поэтому модель переложной системы нельзя переносить на более давние эпохи, в первую очередь это касается сложной, настроенной на интересы промышленности системы хаубергов. Она никак не вписывается в экономические условия предшествующих эпох. И действительно, ее история прослеживается с начала железного века.

Есть и другие неточности в представлениях об отношениях между ранними поселениями и лесом. Вновь и вновь, прямо или подсознательно, повторяется мысль о том, что колонизация в Средние века начиналась в невозделанных землях, где господствовали нетронутые леса. Например, в книге «История леса в Старой Баварии» Йозефа Кестлера есть тезис, который и сегодня встречается в литературе по краеведению и истории лесного хозяйства: «Заселяя новые земли, баварские колонисты сводили лес при помощи огня, мотыги и плуга. О начале активных рубок лесов рассказывают документальные свидетельства». В таких текстах сокрыто много фантазии. К ней прибегали для того, чтобы увязать друг с другом немногочисленные свидетельства. И хотя представления Кестлера и многих других ученых уже давно пересмотрены, их продолжают переписывать. Однако процесс заселения земель протекал иначе. Во-первых, люди не обязательно сначала «въезжали», чтобы постоянно поселиться на местности под руководством центра. Они вполне могли жить там и ранее, по старым правилам и резонам, то есть перемещаясь с место на место. Как и в старые времена, при основании поселения сводили лес. Но в отличие от прежнего порядка, очищенные от леса площади не забрасывали и люди не уходили. Кроме того, эти рубки становились достоянием письменных свидетельств, хотя то же самое происходило в прежние столетия или тысячелетия. Безусловно, огонь в «борьбе с лесом» особенной роли не играл. Мысль о применении огнево-подсечного метода – умозаключение родом из XIX века, сделанное исключительно по аналогии, так как в это время сводили в основном тропические леса в колониях, где лес действительно выжигали. Из этого был сделан вывод, что тысячелетием раньше процесс колонизации шел так же – а как же иначе? Но лес, который вырубали в раннем Средневековье, столь же мало можно считать «первичным», как и тот, который вырубали тысячелетиями ранее: в Средние века в Европе только в удаленных горах могли еще сохраняться леса, не затронутые деятельностью человека. В действительности же рубки леса, которые вели средневековые землевладельцы-колонизаторы, отличались от более ранних крестьянских тем, что, во-первых, фиксировались в письменных документах, а во-вторых, люди уже не покидали освоенных земель, и лес не возобновлялся.

Колонисты Средних веков воспринимали земли, возделанные в прежние эпохи, но не колонизованные и пока не включенные в цивилизацию, так же как Тацит, а историки более позднего времени сочли их мнение «свидетельством очевидцев». Тацит считал земли германцев неколонизированными, а европейцы Средних веков считали нецивилизованными славян и другие народы, жившие к востоку от них и придерживавшиеся старых устоев. Освоение областей, занятых этими народами, расширение государства на восток были велением времени. О колонизации восточных земель у нас сохранилось больше свидетельств, чем о колонизации западных, потому что она проходила позже и фиксировалась в большем количестве документов, а кроме того, государственное управление стало более жестким, империя и королевская власть в высоком и позднем Средневековье усилились в сравнении с ранним. То, что писал Фридрих Магер в своей «Истории леса в Пруссии» о колонизации восточных земель 1280 года – такая же полуправда, как и высказывания Тацита: «Когда немецкий рыцарский орден вошел в Пруссию, он увидел перед собой землю, которой придавали тяжелый и мрачный характер растущие на ней леса и чащи». Магер понимал, что страна населена людьми, но не представлял себе, как могли выглядеть поселения, образ жизни, формы природопользования на земле, еще не освоенной колонизаторами. Не один же темный лес можно было там увидеть! Суть колонизации во многих случаях состояла не в том, чтобы вырубить темные первобытные леса и осушить болота, а в том, чтобы перевести земли, возделываемые прежними циклическими методами, в разряд цивилизованных территорий. Колонизация не была прямой причиной роста численности населения, однако в колонизированных землях численность населения действительно росла, потому что повышались урожаи, и один и тот же участок земли мог прокормить большее число людей.

Роберт Градман, Отто Шлютер и другие ученые составили карты распределения лесов раннего Средневековья – эпохи до начала колонизации. Они хотели показать на них лесные и безлесные территории и выразить в процентах, когда и какая часть страны лишилась своих лесов. Такие представления, сколь бы привлекательными они ни казались, полны иллюзий и ведут в тупик. На картах запечатлены только те известные предысторические населенные пункты, вокруг которых земля была превращена в «безлесную». Но поселения предысторического времени и еще более ранних эпох нельзя отобразить на карте таким образом, ведь они никогда не заселялись все одновременно, они были временными. То здесь, то там лес рубили, то здесь, то там лес возобновлялся, так что «населенные земли» в целом ни в коем случае нельзя считать безлесными.

Кроме того, ни одна из этих карт не учитывает все населенные пункты, существовавшие когда-то, ведь археологам удается найти следы лишь некоторых из них. Остатки многих других давно разрушены ветром и водой, третьих – погребены под многометровой толщей ила и гальки. В ранние периоды истории вообще не было четкой границы между лесом и безлесным пространством. Поскольку люди в разных местах продвигались вглубь леса, а лес, в свою очередь, в разных местах «брал реванш», то граница между лесом и открытым пространством никогда не была постоянной и только в отдельных местах представляла собой четкую линию.

Колонизация означала закат «чисто сельского», изолированного хозяйства. Для ее реализации землевладельцы должны были развивать инфраструктуру. Для стабильной жизни везде требовались железные орудия, и нужно было доставлять железо туда, где его не было. Лес тоже нужно было привозить туда, где его было мало. Особенно ярким примером могут быть речные долины и болота по берегам морей. Для защиты населенных пунктов от наводнений там нужно было строить дамбы и запруды. Возведение надежных плотин и запруд со шлюзами, воротами для спуска воды и фашинами требовало огромных объемов древесины. А леса на побережьях было мало, и без торговых контактов было не обойтись.

Средневековые деревни теряли экономическую автономность. Излишки продукции по торговым путям отправляли туда, где их не хватало. За устройство, поддержание и безопасность торговых путей отвечали землевладельцы. Они вкладывали в это немалые средства. По берегам рек и вдоль крупных дальних дорог, проходивших через горы или небезопасные лесные массивы, вырастали укрепленные замки. Они давали защиту путешественникам и перевозимым товарам, поддерживая тем самым колонизацию. Первоначальный смысл этих сооружений через какое-то время позабылся; некоторые из них были перестроены во дворцы, другие ушли в забвение, потому что дороги, на которых они стояли, утратили значение главных проезжих путей. Но исходно они строились как реальные и символические крепости для защиты от лесных дикарей. Такими были замки на Рейне, Дунае, Эльбе, Неккаре и Мозеле, в Гарце и Шварцвальде. Такими же были крепости в финских лесах. Ту же роль играли и форты американского Дикого Запада.

<<< Назад

Вперед >>>

Еще Платон, известнейший греческий философ (427-355 г.г. до н.э.) писал о том, что истощение почв и иссушение территории Греции связано с разрушающим действием людей. И справедливости ради, следует отметить, что в ряде случаев правители древности принимали определенные меры по сохранности нерестилищ, лесов, птицы и зверя.

Липы – на лапти !

В древности (да и в историческое время) древесина в большом количестве использовалась для строительства жилищ, для обогрева, выжигания угля и производства дегтя, изготовления бытовых изделий и орудий труда (посуды, обуви и т.д.). Массовая вырубка лесов и распашка земель привели к коренному изменению ландшафтов. Вырубка леса могла приводить к заболачиванию территорий, а в дальнейшем к смене видового состава деревьев. Так, например, многие дубравы на территории Европейской части России были вырублены еще в раннем средневековье на строительство. Были сведены и липовые леса – липа шла на изготовление посуды и …лапти. Для изготовления одной пары лаптей требовалось лыко с 2-3 молодых липок (в возрасте 3-4 года), а крестьянин за неделею обычно изнашивал 2 пары лаптей. Как говорится – комментарии излишни…

В Московском княжестве при огромном обилии леса, его не жалели, каждый рубил лес, где хотел и сколько хотел, причем и частные лица рубили в казенных дачах, и казна, в случае необходимости пользовалась частными.

Только при Петре I был принят ряд законов об охране леса, запрете на расчистку под посевы и пашни на расстоянии 30 верст от рек, по которым шел сплав к Москве, указы о запрещении засорения рек. Однако, несмотря на всю строгость указов (вплоть до смертной казни) и запрет рубить клен, ильм, лиственницу и сосну толще 12 вершков в диаметре (примерно 25 см), разрешалось неограниченно рубить липу, ясень, березу, осину, ольху и ель. Кроме того, разрешалось беспрепятственно заготавливать дрова.

После смерти Петра I указы были забыты и, за следующее столетие, было сведено более 22 миллионов гектаров леса. Особенно это коснулось центральных и южных губерний России, где процесс вырубки лесов принял характер экологической катастрофы: степь стала резко продвигаться на север в год по версте, а то и более. В ряде районов изменился микроклимат, участились суховеи и засухи, обострились некоторые социальные проблемы. В ряде центральных и южных губерний (Орловской, Курской, Воронежской) стали вымерзать и засыхать сады.

Русский историк В.О. Ключевский отмечал, что хотя лес и оказывал человеку определенные услуги, снабжал строительным материалом топливом, тем не менее «…Тяжелая работа топором и огнивом, какою заводилось лесное хлебопашество на пали, расчищенной от срубленного и спаленного леса, утомляла, досаждала. Этим можно объяснить недружелюбное или небрежное отношение русского человека к лесу: он никогда не любил своего леса…». Подобным отношением к природе, да хозяйственным укладом русского крестьянина и объясняется, скорее всего, и обеднение видового состава лесов в ряде губерний, и образование обширных пустошей, и высыхание малых рек… И изменение климата тут не при чем….

Печальная участь лесов Европы

В Европе за 1000 лет Средневековья общая площадь лесов сократилась в 3 – 4 раза, и что немаловажно, изменились качественные характеристики оставшихся лесов – широколиственные дубово-буковые леса уступили место хвойным и березовым. Это связано не только с вырубкой лесов под сельскохозяйственные угодья, но и ростом поселков и городов, например, за XII-XIII вв. в 21 английском графстве появилось более 3500 сел. Леса вырубались и на строительство, и на обжиг угля, на поташ, и что немаловажно – на топливо.

Русский географ А.И. Воейков отмечал «…Далматия, Герцеговина, Черногория на громадных пространствах покрыты известковыми пустынями… и являются странами, весьма мало приспособленными для жизни человека… Но история показывает нам, что здесь существовали густые леса и что некоторые из них были вырублены не далее как в XV-XVI столетиях, на потребности венецианского флота. Это особенно касается Далматии и соседней части Герцеговины. Затем лесные пожары и неосмотрительные пастбища довершили остальное…».

Сегодня все леса в Европе (за исключением Северной Европы – Швеции, Норвегии и Финляндии) произрастают на месте вырубленных лесов и старых пашен, а ландшафты Греции, Испании, Италии. Франции, Германии практически полностью изменены ещё в Средние века.

Первые природоохранные законы

Один из первых законов об охране лесов был принят в Вавилоне в XVIII веке до н.э., а законодательные акты, связанные с регуляцией природопользования, относятся ко II тысячелетию до н.э. Согласно выбитым на каменной стеле законам Вавилонского царя Хаммурапи (XVIII в. до н.э.), строгое наказание полагалось за разрушение плотин или арыков, а штраф за рубку фруктового дерева был равен штрафу за нанесение тяжелых телесных повреждений, ведущих к смерти.

В Древнем Китае уже в I тысячелетии до н.э. были задействованы правовые установления по природоохранной деятельности, которые были оформлены в сборниках «Гуань-цзы» (VI-III вв. до н.э.) и «Сюнь-цзы» (III в. до н.э.). В них запрещалось весной убивать молодых оленят и срывать побеги растений, предусматривалось проводить охоту только в определенное время года. Государство должно охранять деревья и растения во время цветения, черепах и рыб – во время кладки яиц и нереста, сохранять болота и высаживать леса по склонам гор для поддержания природного равновесия.

В III веке до н.э. индийский царь Ашока издал ряд законов, касающихся охраны природы. В индийских Законах Ману, действовавших со II в. до н.э. по II в. н.э., порицались торговля природными дарами, зверями, птицами, загрязнение воды и причинение иного вреда природе.

Древнеримские Законы двенадцати таблиц (V в. до н.э.) предусматривали штраф в 25 медных монет за незаконно срубленное дерево.

Эфиопский законодательный сборник «Фытх Ныгест» запрещал продавать речную рыбу, птицу, диких животных, призывал не препятствовать стоку вод, орошавших поля у подножий гор.

У туарегов Алжира и Мали строго каралось начало выпаса скота ранее созревания трав, большее, чем положено, количество голов скота на единицу площади пастбища, засорение колодцев, рубка деревьев и кустарников.

Робин Гуд – браконьер?

В средневековой Европе «Салическая правда», записанная еще в начале VI века, призывала обеспечивать охрану леса, объявляя рубку опасным для общества деянием. В «доброй старой Англии» XII в. особое «лесное законодательство» учредило статус «заповедных лесов» (так что Робин Гуд был в том числе и злостным браконьером!). В том же столетии законы германских княжеств взяли под защиту охотников, «…кроме тех, которые ставят сети и закладывают капканы: эти нигде и никогда не должны иметь мира…».

В «Русской правде», сборнике законов XI века, есть статьи о штрафах за уничтожение бортей (пчелиных роев). В «Статуте Великого княжества Литовского» (1529 г.) четко регламентируется использование охотничьих и лесных угодий, указано на каком расстоянии от бобровой хатки или бортня можно пахать или косить сено, вырубать кусты. В 1557 году великий князь литовский Сигизмунд II издал указ о запрещении лова рыбы в озерах на время нереста. Да и царские лесные угодья, где простым смертным охота была категорически запрещена (вплоть до смертной казни) – это не что иное как заказники или заповедники.

Соборное Уложение 1649 г. включало и нормы охраны природы. Оно закрепляло деление угодий на общие, царские и государственные (казенные), где запрещалась свободная охота. Строго определялись породы, размер и количество рыбы для царского стола, годовой объем добычи и переработки ископаемых (соли, глины). Оговаривались и орудия лова, что обеспечивало щадящие виды промысла. Частые неводы, железные капканы, пищали для охоты на птиц запрещались. За нарушение этих правил следовали наказания: штрафы, битье батогами и кнутами, а в особых случаях – даже смертная казнь.

На Руси охранялись и засеки (оборонительные укрепления, представляющие собой лесные завалы и непроходимые участки леса) защищавшие от набегов кочевников с юга – там была запрещена охота и вырубка леса. Тульские засеки (как заказник) существуют до сих пор, хотя вокруг одни распаханные земли.

Так что не стоит обвинять людей прошлого только в хищничестве… Священные рощи и леса, в которых была запрещена охота (или даже вход в них), реки и озера где запрещалась ловля рыбы, служили своеобразными заповедниками или заказниками.

Безусловно, было и другое… Есть данные о резком уменьшении или истреблении некоторых видов животных в Африке во времена владычества Римской империи. Например, есть мнение, что для гладиаторских боев в Африке отлавливались огромные количества львов, слонов, жирафов и т.д. (отметим, что в несколько раз большое количество могло гибнуть при отлове и транспортировке). Только за один день на арене Колизея было истреблено 5000 животных! Преувеличение это или нет – неизвестно…

Однако окончательно различные подвиды льва исчезли в V веке н.э. на территории Греции и в XV веке в Малой Азии и Египте, а отдельные особи существовали до середины XIX века в Южной Африке, в конце XIX – начале XX в Атласских горах, Испании (берберский лев), Передней Азии и северо-востоке Индии.

Маори, пришедшие на острова Новой Зеландии около 1000 лет назад, полностью истребили гигантскую птицу моа (около 20 видов), однако, в большинстве случаев не как непосредственный объект охоты, а разоряя гнезда сбором яиц.

Эпоха Великих Географических открытий привела к изменению видового состава животного мира?

Но основные виды фауны были уничтожены после эпохи Великих Географических открытий, в основном начиная с XVI-XVIII века. И если в XV – XVIII веках было истреблено 10 видов птиц и 9 видов млекопитающих, то в XIX веке соответственно 47 и 19, а в XX веке – 44 вида птиц и 25 видов млекопитающих. Т.е. за последние 200 лет человек истребил более 90 видов птиц и почти 70 видов млекопитающих!!!

Мореплавателями в XVII-XVIII века был полностью уничтожен дронт на островах Маскаренского архипелага и гигантский дронт с острова Маврикий.

А после экспедиции Витуса Беринга, всего за 27 лет, была полностью уничтожена стеллерова корова – ближайший родственник ламантина и дюгоня, обитавшая на островах, открытых Берингом и названных его именем.

Уже в ХХ веке истреблен сумчатый волк на острове Тасмания (правда, есть данные, что отдельные особи еще сохранились), японский волк. В Европе волк и медведь были полностью истреблены уже к XVII веку, но сейчас поголовье волков интенсивно восстанавливается, например в Германии, и уже начинает являться проблемой).

Вездесущие …козы .

Отметим, что исчезновение некоторых видов животных связано не только с охотой и расчисткой земель под пахоту, но и с появлением завезенных человеком животных, в первую очередь крыс, свиней и собак.

А вот козы «съели» острова Эгейского моря – в Античной Греции, и ранее – именно коза была главным домашним животным.

Они же «внесли свой вклад» в опустошение островов Индийского и Атлантического океанов внесли. Джон Кавендиш, корсар «на службе английской короны» в 1588 году отмечал, что на острове Св. Елены «…тысячи коз, притом диких, иногда их стадо растягивается чуть не милю…». Козы стали проклятием островов и погубили всё живое.

На островах Тристан-да-Кунья, крысы, завезённые в 80-х годах XIX века, буквально опустошили острова, а на острове Вознесения, затерянном в Атлантическом океане, для борьбы с расплодившимися крысами завезли кошек, но те быстро одичали и стали истреблять не крыс, а домашнюю птицу и диких цесарок.

ВАМ ПОНРАВИЛСЯ МАТЕРИАЛ? ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШУ EMAIL-РАССЫЛКУ:

Мы будем присылать вам на email дайджест самых интересных материалов нашего сайта.

Доклад является результатом труда огромного количества специалистов из разных стран и международных организаций. Его цель − стимулирование принятия в сфере лесной политики в странах Европы научно обоснованных решений, которые должны быть основаны на объективной и взвешенной информации. Авторы доклада включили в информацию о Европе и сведения о Российской Федерации, леса которой составляют 80% всех лесов стран − участниц Министерской конференции по защите лесов Европы, состоявшейся в 2007 году. Вниманию читателей журнала предлагаются основные выводы этого доклада, переведенные на русский язык сотрудниками WWF России.

В документе на основе применения четких индикаторов, единых для всей Европы, оценивается состояние лесов и устойчивость лесоуправления. В первой части доклада обсуждаются результаты анализа количественных индикаторов. По этим индикаторам оценивались несколько групп критериев:

• состояние лесных ресурсов и их вклад в круговорот углерода;
• здоровье и жизненность лесов;
• продукционные функции лесов (древесная и недревесная продукция);
• биологическое разнообразие лесных экосистем;
• защитные функции лесов;
• прочие социально-экономические функции лесов.

Во второй части документа на основе качественных индикаторов оценивается качество лесной политики и инструментов управления на разных уровнях. В последней части доклада дана общая оценка устойчивости лесоуправления в Европе и сформулированы основные проблемы в этой области и задачи на будущее.

Отметим сразу, что в докладе беспрецедентно большое внимание уделяется вопросам сохранения лесного биоразнообразия на разных уровнях − от внутривидового до ландшафтного разнообразия. Европа уходит от исключительно экономического взгляда на леса и приходит к пониманию их экологической ценности.

Состояние лесов, их функции, лесопользование

Леса покрывают почти половину площади Европы, занимая в сумме 1,02 млрд га, это 25% площади всех лесов планеты. В отличие от Африки и Южной Америки, где площадь лесов стремительно сокращается, в течение последних 20 лет площадь лесов Европы растет − в среднем на 0,8 млн га каждый год. Это суммарный результат действия различных процессов, включая восстановление и естественную экспансию лесов, но отчасти этот рост связан и с изменением определения леса. При этом в докладе отмечается, что рост площади лесов наблюдается во всех европейских странах, кроме России, где площадь лесов почти не росла за последние десятилетия (прирост составляет меньше четверти процента в год). Больше всего прибавилось лесов в ЮгоЗападной Европе (Италии, Испании).

На протяжении 20 лет запас древесины в лесах Европы вырос на 8,6 млрд м, что соответствует запасу древесины в лесах Франции, Германии и Польши вместе взятых. Темп роста запасов древесины выше, чем темп роста площади лесов, а это означает, что запас древесины на единице площади в лесах Европы увеличился. Как правило, это результат интенсификации лесопользования − грамотного ухода за лесом. В некоторых европейских странах получают с одного гектара пригодного для рубок леса древесины в 17 раз больше, чем в России.

Но, с другой стороны, во всех странах отмечается сокращение площади лесов, доступных для заготовки древесины. Например, в Северной Европе это сокращение составляет 0,16% ежегодно. В восточной части Центральной Европы такое сокращение наблюдалось до 2005 года, затем начался прирост. В России, наоборот, доступные для заготовки древесины площади лесов росли до 2000 года, а затем их площадь стала сокращаться, утверждается в докладе. Уменьшение площади лесов, доступных для заготовки древесины, происходит в основном за счет изменения целевого назначения лесов, так как часть продуктивных лесов теперь используется для целей рекреации, сохранения биоразнообразия, выполнения экосистемных функций.

Почти во всех европейских государствах среднегодовой прирост древесины существенно превышает годовой объем рубок, в среднем используется около 40% объема годового прироста лесов. В Российской Федерации объем заготовки леса упал с 41% (в 1990 году) до приблизительно 20% в настоящее время. Эта тенденция сохраняется с 2000 года, хотя в последние годы объемы заготовки растут. Если рассматривать данные без учета информации по Российской Федерации, следует отметить, что в Европе наблюдается рост использования годичного прироста древесины − с 58% в 1990 году до 62% в 2010м. Европа попрежнему остается одним из крупнейших в мире регионов − производителей древесины. В 2010 году в Европе было произведено почти 600 млн м круглых лесоматериалов, европейские леса продолжают оставаться основным источником сырья для производства круглых лесоматериалов в мире. При этом во многих европейских странах наблюдается резкий рост спроса на топливную древесину. Это не относится к России − при общей в Европе тенденции к развитию альтернативной энергетики в России отмечается крайне низкий уровень производства энергии из древесины.

Серьезным источником дохода для местных сообществ в разных странах часто являются недревесные продукты леса. Объем продаж недревесной продукции в Европе составляет 2,7 млрд евро, причем с 2007 года он вырос почти втрое. Основные виды такой продукции − новогодние ели (или другие деревья), плоды, ягоды и пробка. В странах, где рынок недревесной продукции развит, он составляет около 15% рынка круглой древесины. К сожалению, России в этом списке нет.

Существенный вклад в доходность лесов вносят и другие продаваемые услуги − такие, например, как лицензионная охота. Общий объем продаж таких услуг остается более-менее стабильным с 2007 года и составляет примерно 818 млн евро. Политические инициативы по увеличению использования древесины в энергетике и рост цен на энергоносители способствовали увеличению стоимости мелких древесных сортиментов. В итоге Европа зарабатывает на одном гектаре пригодного для рубок леса, с учетом использования недревесных ресурсов и прочих услуг леса, в среднем 146 евро. К сожалению, Россия критически отстает от Европы, зарабатывая всего лишь 5 евро на гектаре.

В докладе показана весьма значительная роль лесов в аккумуляции углерода. В среднем в европейских странах, включая Россию, леса поглощают около 10% суммарной эмиссии углекислого газа (СО) в этих странах. В период с 2005 по 2010 год ежегодно леса поглощали около 870 млн т СО, причем количество поглощаемого лесами углерода растет.

Особое внимание в документе уделено проблемам загрязнения воздуха и связанному с этим состоянию лесов. С одной стороны, отмечается, что политика снижения загрязнения воздуха, успешно реализованная во многих странах − членах Евросоюза и членах Европейской экономической комиссии ООН, дала свои плоды, что выражается в общем снижении уровня загрязнения. В частности, серьезно снижены выбросы соединений серы. А вот объемы выбросов азотистых соединений попрежнему превышают возможности лесных экосистем для их нейтрализации. К тому же ухудшение экологической ситуации, «вклад» в которое человечество делало на протяжении многих веков, и сейчас остается весьма серьезной проблемой и пагубно сказывается на состоянии лесов, полное восстановление которых займет десятилетия.

В результате во многих частях Европы сохраняется тенденция к подкислению и эвтрофикации почв за счет повышенного содержания азотистых соединений, хотя, по прогнозам, уровень азотного загрязнения будет и дальше снижаться. Эти изменения состава почв негативно отражаются на жизненности деревьев, составе и структуре лесов и устойчивости насаждений к вредителям и болезням. Ухудшение состояния и жизнеспособности деревьев проявляется прежде всего в утрате листвы и хвои. У разных пород деревьев на протяжении последнего десятилетия она происходила разными темпами, но тенденция в целом продолжает оставаться угрожающей. По оценке, сделанной экспертами в 2009 году, примерно у 20% деревьев листьев и хвои было меньше нормы, а 25% деревьев были признаны серьезно поврежденными или погибшими. Таким образом, каждое пятое дерево в европейских лесах повреждено или погибло. Правда, эта цифра не относится к России, потому что по нашей стране нет необходимых данных.

Насекомыевредители и болезни являются наиболее распространенным фактором, наносящим ущерб европейским лесам, вторым по значимости является повреждение дикими копытными и скотом. Тем не менее последствия воздействия этих факторов не всегда документируются. Так, 1% площади лесов Европы серьезно поврежден (без учета лесов Российской Федерации эта цифра составит уже 6%). Повреждения, вызванные ураганами, ветрами и снегом, наблюдаются главным образом в западной и восточной частях Центральной Европы и на севере и юговостоке континента. Повреждение лесов в результате пожаров фиксируется, по сути, только на территории России, на югозападе и северовостоке Европы.

Площадь охраняемых лесов в Европе растет. Охраняемые леса важны для сохранения и восстановления биоразнообразия, а также для охраны ландшафтов и поддержания рекреационных функций лесов. Благодаря реализации международных и национальных политик по сохранению биоразнообразия, на протяжении последних десяти лет этот рост составлял приблизительно 0,5 млн га ежегодно.Около 10% лесов Европы (без учета лесов Российской Федерации) имеют охранный статус − прежде всего с целью сохранения биоразнообразия, и еще 9% лесов охраняются в целях сохранения ландшафтов, а всего охранный статус присвоен 39 млн га лесов. В РФ охранный статус имеет сравнительно небольшая площадь лесов − 17 млн га. Эффективность реализации мер охраны существенно различается в разных странах. К сожалению, практические меры по охране российских лесов оставляют желать лучшего, и существенного роста площади лесов, имеющих целью сохранение биоразнообразия, в России за последние десять лет не наблюдалось.

Большая часть ландшафтов Европы испытывает антропогенное воздействие. Около 70% европейских лесов относятся к полуестественным, что является результатом многовекового воздействия человека. Малонарушенные лесные территории составляют около 26% площади лесов и расположены преимущественно в отдаленных и труднодоступных районах Восточной и Северной Европы и в Российской Федерации. Плантации занимают 4% лесной территории, они расположены в основном в западной части Центральной Европы.

Охрана природы все прочнее входит в повседневную практику управления лесами в Европе. Управление лесами существенно изменилось и стало более экологизированным. Заготовительные компании сохраняют в лесах сухостой и валеж, а также уязвимые небольшие биотопы. Все большая доля лесов восстанавливается естественным путем или в результате создания смешанных насаждений вместо посадок монокультур. В некоторых странах результаты долгосрочных исследований по мониторингу редких и исчезающих видов живых организмов, связанных с лесом, подтверждают, что новые практики лесоуправления уменьшают потерю биологического разнообразия. Растет осознание важности лесов для сохранения водного баланса, почв и защиты инфраструктуры, особенно большое значение придается лесам в горных районах. Более 20% европейских лесов отнесены к категории лесов, выполняющих защитные функции, хотя меры, ограничивающие их использование, в разных странах могут существенно различаться в зависимости от местных геологических и экологических условий.

Работников лесного хозяйства становится все меньше. В лесном секторе Европы занято приблизительно 4 млн чел., включая работников перерабатывающих и целлюлозно-бумажных предприятий. Наблюдается общая тенденция к сокращению числа занятых в лесном секторе, хотя в отдельных регионах ситуация может существенно отличаться от общей. Большое значение имеют факторы старения рабочей силы и растущих трудностей по привлечению в сектор новых кадров. Работа в лесном секторе все еще связана с высоким риском для жизни и здоровья, и за прошедшее десятилетие ситуацию не удалось кардинально изменить.

Россия на фоне остальной Европы

Российские леса имеют исключительное экономическое и природоохранное значение не только в европейском, но и в мировом масштабе, но имеются весьма существенные проблемы их мониторинга, отмечается в докладе. РФ обладает самыми большими в мире лесными ресурсами, и доля нетронутых лесов в нашей стране намного больше, чем в какой-либо другой европейской стране. Почти все леса к западу от Урала интенсивно используются, но за Уралом лежат огромные пространства удаленных и труднодоступных лесов, освоение которых связано с огромными затратами. Вызывают беспокойство незаконные рубки в некоторых частях РФ, а также угрозы для бореальных лесов, вызванные изменениями климата, прежде всего пожарами и таянием вечной мерзлоты. Российские лесные пожары вносят в общеевропейскую статистику огромный вклад (и это притом что в докладе не были учтены данные по пожарам 2010 года).

В целом, по оценкам авторов доклада, Россия на общеевропейском фоне выглядит не так уж плохо. Огромная лесопокрытая площадь, преобладающий естественный характер лесовозобновления, уменьшающаяся площадь культур интродуцентов, наличие развитого лесного законодательства и другие аспекты − все это стало причиной в целом положительной оценки состояния российских лесов и лесоуправления. Согласно данным доклада, основными проблемами управления лесами в России являются низкая стоимость круглых лесоматериалов при больших запасах сырья и низкий уровень (в пересчете на единицу площади) рыночного использования недревесных ресурсов и услуг, связанных с лесом.

Среди прочих проблем российских лесов, вызывающих тревогу у авторов доклада, отмечены:

• сокращение площади некоторых типов древеснокустарниковой растительности;
• возможное снижение скорости накопления углерода лесными насаждениями (видимо, из-за большой площади пожаров);
• относительно невысокий процент лесов, охраняемых в целях сохранения биоразнообразия, и лесов, управляемых в целях сохранения генетических ресурсов;
• низкий доход и малые объемы государственных вложений в лесоуправление на единицу площади;
• низкая доля древесины, используемой в энергетике.

В частности, судя по данным доклада, всего лишь 0,8% используемой в России энергии вырабатывается с использованием древесного топлива. Отметим здесь же, что не все сведения по российским лесам оказались доступны авторам доклада. Например, мало информации о государственных расходах на лесоуправление на единицу площади, неполные данные о лесах, имеющих культурную и духовную ценность; авторы доклада не смогли оценить сохранность лесных ландшафтов в России по официальным данным и др. По мнению авторов документа, России нужно уделить серьезное внимание изучению состояния почв, проблеме катастрофических лесных пожаров, подобных пожарам 2010 года, сбору информации об охраняемых и находящихся под угрозой исчезновения видах живых организмов, использовании лесов в целях рекреации, а также приложить усилия для развития использования этих услуг и пр.

Изменения в лесной политике и лесоуправлении

Существенное влияние на национальные лесные политики оказали многочисленные политические проблемы. Лесоуправление в последние годы привлекало к себе повышенное внимание политиков. На большинство национальных лесных политик оказывают все возрастающее влияние различные международные процессы и явления в области энергетики, противодействия изменениям климата, способы ведения сельского хозяйства и сохранения биоразнообразия.

Большинство европейских стран реализуют активную и целенаправленную политику в области лесоуправления и смежных областях. Больше всего внимания уделяется следующим вопросам:

• роли лесов в противодействии изменению климата и смягчении результатов этого изменения и содействию адаптации лесов и населения к изменениям климата;
• увеличению объемов и активизации использования ресурсов древесины, особенно в свете роста использования возобновляемой энергии;
• улучшению сохранения биоразнообразия путем развития природоохранной деятельности и многоцелевого лесопользования;
• продвижению на рынке недревесной продукции и развитию торговли недревесной продукцией леса и экосистемными услугами, такими как защитные функции лесов, биоразнообразие, поддержание цельности ландшафтов;
• поддержанию жизнеспособности лесного сектора, увеличению его вклада в развитие сельских поселений и «зеленую экономику».

Новые или усовершенствованные цели реализуются путем введения специальных целенаправленных актов или внесения изменений в существующую нормативную базу (например, новые законы в области лесоуправления или национальные лесные программы). Помимо упомянутых вопросов, изменения касаются также исследовательской деятельности, образования и обучения. В целом законодательные изменения произошли более чем в половине стран − участниц Министерской конференции по лесам (2007). Однако до сих пор требуется улучшение координации и согласованности между многочисленными политиками, оказывающими влияние на лесной сектор.

• изменение климата;
• необходимость увеличения вклада лесного сектора в энергетику;
• сохранение биоразнообразия;
• необходимость развития «зеленой экономики».

Все четыре проблемы исключительно сложны и неоднозначны и требуют вовлечения в их решение разных действующих лиц и постановки политических целей, в том числе вне лесного сектора.

Обеспечение человечества возобновляемой энергией, включая энергию, получаемую при использовании древесины является центральным пунктом энергетической и климатосберегающей политики во всем регионе. Как выяснилось, с целью получения энергии используется гораздо больше древесины, чем предполагалось ранее. Однако проблемой сектора остается увеличение потребления топливной древесины, получаемой из порубочных остатков, отходов производств, при рубках ухода, ландшафтных рубках и др.

Использование древесины в качестве топлива должно быть организовано с максимальной эффективностью и при минимальных отходах. Сжиганию должно подвергаться только то, что не подлежит вторичному использованию. Энергия должна вырабатываться с применением наиболее эффективных технологий сжигания.

Такой подход продиктован необходимостью минимизации изменений климата, потому что, как образно сказано в докладе, «один и тот же кубометр древесины не может быть одновременно и хранилищем углерода, и источником возобновляемой энергии».

Как уже отмечалось, площадь лесов, охраняемых в целях поддержания биоразнообразия, за последние десятилетия в Европе существенно выросла. Однако уровень биоразнообразия и степень происходящих в нем изменений очень сложно измерить, поэтому, несмотря на немалые усилия специалистов по мониторингу изменений биоразнообразия, остается неясно, действительно ли в результате принятых мер достигнуты поставленные цели. Достаточны ли эти меры для выполнения поставленной Евросоюзом задачи − сократить вдвое потери биоразнообразия в Европе к 2020 году? Проблема не только в сохранении биоразнообразия как такового, но и в нахождении наиболее эффективных и в то же время гибких способов для этого, включая платежи за использование экосистемных услуг, способы информирования, развитие сертификации лесоуправления и другое в дополнение к законодательным мерам и созданию новых охраняемых территорий.

В итоговом выводе доклада указывается на необходимость создания «зеленой экономики» на основе в том числе и устойчивого лесоуправления. Согласно определению UNEP (2011), «зеленая экономика» − это такая экономика, которая приводит к повышению благосостояния людей и росту социальной справедливости на фоне существенного уменьшения экологических рисков и негативных экологических явлений. Рост доходов и занятости населения должен осуществляться способами, которые снижают выбросы углекислого газа, загрязнение, повышают энергоэффективность и препятствуют потерям биоразнообразия и снижению экологических функций естественных экосистем.

Многие полагают, что европейскому лесному сектору уже сегодня присущи многие черты «зеленой экономики». Результаты исследований, проанализированных в докладе, показывают, что сектор в целом вносит незначительный вклад в выбросы углекислого газа, эффективно использует ресурсы и носит характер социально ответственного. Однако предоставление лесами многих экосистемных услуг недостаточным образом оплачивается их потребителями. То есть конечная цена продукции из древесины, произведенной в условиях устойчивого лесоуправления, ниже необходимой, для того чтобы расходы на лесное хозяйство соответствовали затратам, требующимся для обеспечения устойчивого лесопользования, в том числе ниже цены конкурирующей с ней продукции других отраслей (например, продукции сельского хозяйства). От европейского лесного сектора требуются дальнейшие усилия по решению этих проблем, включая внедрение инноваций в сфере видов продукции, технологий, услуг, бизнес-моделей, а также в сфере информирования. Роль лесного сектора среди конкурирующих секторов экономики должна возрасти, что будет положительно отражаться как на состоянии природных ресурсов, так и на уровне жизни населения Европы.

Николай ШМАТКОВ,
Татьяна ЯНИЦКАЯ,
WWF России

Вам могут быть интересны следующие материалы

Счетчики газа

Система отопления

Водоснабжение

Система вентиляции

Радиаторы

Водопровод

© 2024 Про уют в доме. Счетчики газа. Система отопления. Водоснабжение. Система вентиляции